Но они не ужились, Аристарх и Тося. Тося с самого начала ревновала мужа к Гоге и, сколько Аристарх ни пытался ее уговорить, не согласилась сменить гнев на милость. В конце концов даже потребовала сделать выбор — или она, или Гога.

Разумеется, Аристарх выбрал Гогу. И молодые разошлись.

Эта коротенькая, как говорил Аристарх, брачная передышка ничуть не мешала их личной жизни. Особенно отличался Гога. Предметы увлечений менялись у Гоги почти с молниеносной быстротой. Только что, кажется, приходила к нему некая красотка, только что он ворковал с нею по нашему общему телефону: «Тоскую о тебе, места себе не нахожу, а ты? Тоже? Да? Правда?»

И так далее, в том же роде. Бывало, ни свет ни заря Гога уже звонит по телефону, аппарат висел в коридоре, рядом с нашими дверьми, и хочешь не хочешь, а каждое слово слышно.

И вот Гога, наговорившись досыта, тысячу раз заверив свой предмет в горячей и, главное, неизменной любви, уже спустя несколько дней приводил домой кого-то другого; проходило еще какое-то время, в лучшем случае дней десять, и снова новое увлечение; в этом смысле, думалось мне, он походил на Стаса Аверкиева, но Стас, правда, был женат, а Гога — холостой и, как сам признавался, не собирался обзаводиться семейством до самого конца войны.

Аристарх был поспокойней, то ли потому, что уже успел обжечься, то ли потому, что женщины занимали в его жизни не самое главное место, к нему лишь изредка являлась какая-нибудь дама, большей частью уже в годах, Аристарх почему-то предпочитал женщин много старше себя, и тогда Гога мгновенно смывался, оставляя Аристарха одного со своей избранницей. Само собой, избранницы у Аристарха тоже менялись, правда, не столь стремительно, как у его младшего брата.

Все, кто знал братьев, считали, что они никого не любят, кроме друг друга, и потому вряд ли когда-нибудь сумеют построить собственную семью.

Должно быть, так оно и было на самом деле.

Как-то Аристарх пригласил к себе в гости двоих руководящих работников мясокомбината, на котором трудился товароведом.

В тот же день он позвал к себе и мою бабушку.

— Очень прошу, приходите тоже.

— Я-то вам зачем? — удивилась бабушка.

Аристарх ответил с присущей ему грубоватой простотой, которая граничила с непритворной наивностью:

— Для интеллигентности.

— Что? — переспросила бабушка. — Для интеллигентности? Как это следует понимать?

— А вот так, — пояснил Аристарх. — Мы с братом люди, как вы знаете, простые, гостям моим тоже образования не хватает, а вот как они вас увидят, то сразу же меня зауважают, потому что, раз у меня такие, как вы, бываете, значит, я чего-то все-таки стою…