Дуся пожала плечами.

— За кого выходить? Мужиков у нас в деревне раз-два и обчелся.

— Ну, не всегда же так будет. Вернется кто-нибудь с фронта.

Она кивнула.

— Всяко, конечно, может быть. Вдруг подвернется кто-нибудь холостой, свободный.

— Вот видишь, вдруг и в самом деле. — Он внезапно ощутил непритворную зависть к тому безвестному, холостому, свободному, кто однажды подвернется Дусе.

Мысленно сам себе удивился:

«Да что это со мной? Влюбился, что ли?»

Нарочно сухо спросил ее:

— Как там наверху, расскажи…

— Нечего особенно рассказывать…

— А все-таки?

— Все-таки? Немцы жить не дают…

— А что им надо?

— Кому что надобно. Кто курей или яйца ищет, кто еще чего…

Она явно недоговаривала. Корсаков приподнялся на локте.

— К женщинам пристают? Да? Скажи правду?

— Ну, пристают, — лениво ответила она. — И так бывает.

— И к тебе пристают?

Еще раз удивился сам себе: с тревогой ждет, что она скажет. А она сказала: