были изначально рассчитаны на представлявшееся Горькому весьма увлекательным «заваривание каши» в Америке. «Любопытно! — писал Горький. — Говорят — я здесь делаю революцию. Это, конечно, чепуха, но, говоря серьезно, мне удалось поднять шум». Появление в американском журнале очерка «Город Жёлтого Дьявола» вызвало целый поток читательских откликов. В августе 1906 г. М. Горький писал Пятницкому:

«Знаете — в ответ на мою статью в „Аппельтоне“ о Нью-Йорке газеты получили более 1200 возражений! Я скоро напечатаю статью „Страна подростков“ <не написана >, в которой буду доказывать, что американцы, даже когда они лысы, седы и жуют вставными зубами, даже когда они профессора, сенаторы и миллионеры, — имеют не более 13–15 лет от роду. Вероятно, меня задавят возражениями» [КУРИЛЛА. С. 37].

«В Америке» — книга крайне провокативная по своей предвзятости и в целом, с точки зрения характеристики США, несправедливая.

Возникает впечатление, что на немногих страницах, посвященных Америке, Горький хотел передать — конечно, не с бесстрастием социолога, а с экспрессионистическим пафосом — чувство растерянности, испытываемое интеллигентом старой формации перед лицом слепого безумия, во власти которого находится Нью-Йорк — Нью-Йорк не всемирный центр капиталистической эксплуатации, но жуткое пророчество всечеловеческой судьбы. В силу этого мы не можем согласиться с точкой зрения советского литературоведения, которое приписывает горьковским статьям об Америке политическую критику капитализма. Речь идет об экономике как общей судьбе, и сквозь политический памфлет прорывается антропологическое изумление. Допустимо утверждать, что «редкие умы», на которые не способна воздействовать религия труда и золотая лихорадка, рождаются на свет вне зависимости от географического ареала и местных культурных традиций. Необходимо также отметить удивительное сходство в описании города и труда с другими итальянскими и европейскими писателями той эпохи. Темы города-чудовища, спрута, машинной цивилизации, воспринимаемой как хаос, чувство тоски, выражаемое «криком», типичны для писателей-экспрессионистов тех лет. Для посвященных Америке страниц А. М. Горького характерны мотивы, свойственные этому литературному направлению, а также общие всем эпохам, эти мотивы в начале 900-х гг. определялись скорее как авангардистская тенденция, чем принадлежность к организованному авангарду. На этих страницах романтический реализм А. М. Горького приближается по тону к экспрессионистическому надрыву и в форме сюрреалистического бреда сквозь увеличительное стекло показывает чудовищность нашего образа жизни. <…> <В очерках>, жители Нью-Йорка предстают как аморфная масса, безымянная и безликая, и здесь уместно напомнить о критическом замечании Д. Философова, сделанном еще в 1907 г.: «…он бессознательно гораздо больше верит в человека, чем в класс». Горький оказывается далек от ясного классового сознания и изображает он не фабричный пролетариат, а бесформенную амальгаму мещан, ремесленников и городских люмпенов. Отношение Горького к городу значительно изменится в последующие годы, особенно в связи с тем, что город является колыбелью промышленного пролетариата, город победит деревню, к которой Горький будет испытывать постоянный страх и глубокое недоверие. Однако в целом горьковские очерки об Америке следует считать не проявлением еще одного горьковского противоречия, а закономерным этапом развития мысли европейского интеллигента, который живет и отражает в своем творчестве эпоху глубокого кризиса ценностей [ЧОНИ (III)].