Не заметил я особого почтения со стороны автора и к своему предшественнику ― знаменитому историку и генеалогу Л. М. Савелову. Процитирую: «В 1899 г. он “обозначил” около 15 родов, а в 1902 г. описал (с современных позиций ― ну совсем кое-как) 6 родов». Это сказано про человека, чьими трудами по праву гордится наша наука. Знаю, что г-н Корягин даже когда-то принимал участие в Савеловских чтениях. Учитывая, что его предшественник все делал «ну совсем кое-как», а планку современных требований высоко держит сегодня только мой оппонент, может стоит переименовать Савеловские чтения в «Корягинские»?

Но откуда такое пренебрежение ко всем и желание рекламировать собственную персону? Попробуем разобраться, тем более, что в преамбуле отзыва автор поместил весьма откровенную информацию: «После прохождения некоторого “инкубационного” периода… передо мной открылась достаточно радостная перспектива: а ведь можно и в целом заняться Войском Донским» (с. 75). Г-н Корягин исходил из трех предположений: 1) нет предшественников (Л. М. Савелова за такового можно не считать); 2) есть объект исследования ― Войско Донское, где все поголовно служили; 3) «Потрясающие возможности, предлагаемые РГВИА. В среднем 3–5 ПС (ФС) на каждого офицера, а в некоторые периоды… и добрый десяток. Сразу стало ясно, что никаких неприятных сюрпризов из Ростова-на-Дону можно не опасаться, поскольку мощности ГАРО не идут ни в какое сравнение с мощностями РГВИА. Эти три фактора вместе и легли в фундамент постановки задачи. В общем-то, все ― просто, определенно и дают предпосылки к приятным результатам» (с. 74–75).

Третий фактор самый примечательный. Можно сказать, постановка производственной задачи ― анализ «мощностей». Несколько непонятно ― что за «неприятные сюрпризы» из Ростова и что скрывается за «приятными результатами»? В данной схеме, правда, отсутствует немаловажная деталь. Г-н Корягин упустил, со свойственной ему скромностью, что помимо него донской тематикой, в том числе и генеалогией, занимаются и другие люди. Их немного, но они есть, хотя в нарисованную им производственную схему не вписываются.

Но, видимо, не зря автор упомянул о «неприятных сюрпризах» из Ростова. Недавно по почте как раз из Ростова мне переслал открытое письмо С. В. Корягину известный донской историк Н. С. Коршиков. Письмо большое ― на 25 страницах и датировано 17 марта 2000 г. Оно называется «Ответ моим критикам и хулителям казачьего архива». Не буду давать характеристику этому письму (Н. С. Коршиков надеется, что, в соответствии с Законом о печати, С. В. Корягин опубликует его), но лишь процитирую некоторые места, проливающие дополнительный свет на производственную схему моего оппонента. Вот что пишет Н. С. Коршиков: «вы всех… изустно и письменно стали убеждать, что “на базе” ГАРО совершенно невозможно заниматься генеалогическими исследованиями. Одновременно с этим вы наводнили донские села и города своими “прелестными листками”. В них вы, г-н Корягин, в остапобендеровских выражениях предлагали всех и вся осчастливить родословными росписями от “эпохи Очакова и покорения Крыма” и до 2000 г… Естественно, в конце “прелестного листка” следовал расчетный счет с заветной для автора “листка” суммой ― 1200 ам. долларов. Ни больше, ни меньше. Вы, г-н Корягин, самолично посетили маломощный ГАРО и милостиво изволили согласиться лично выполнять все генеалогические запросы, поступающие в немощный ГАРО. Надо полагать, что сии неразумные архивисты не поняли вас и опрометчиво отказались от услуг столичного генеалога…» (с. 1–2). В письме много других интересных фактов, свидетельствующих о стремлении моего оппонента к монополизму в науке и о созданном им настоящем предприятии.