Гунны переправились через Матрону сразу в нескольких местах и двинулись дальше на юг. Некоторым городам, как, например, Три-кассии, повезло. Ибо мудрый епископ Луп, несмотря на то, что ему было уже под 70, не уступал в мужестве своему ученику Альпину, и скоро вступил в особо доверительные отношения с Аттилой. Или же, наоборот, это сделал сам Аттила, изменивший, с того памятного дня у врат Дурокортора, свое отношение к римским духовным пастырям, и убедившийся, что они в смерти – сильнее, чем в жизни?

Дальнейший путь гуннов лежал через Агединк (нынешний Санс) в Аврелиан. Со дня взятия Диводура 7 апреля гунны прошли с боями более 500 км, предавая все огню, мечу и разграблению, захватывая города, располагаясь станом здесь и там, штурмуя крепости, переправляясь через реки. Их войско насчитывало, по самым скромным подсчетам, около 100 000 бойцов. Быстрее всех продвигались входившие в него чисто гуннские контингенты (преимущественно конные). В то время как союзники Аттилы (главным образом, пехота; лишь у готов была сильная конница, у прочих же германцев конными были лишь царские дружины) продвигались медленнее. Еще медленнее продвигались становившийся, по мере продвижения, все более громадным и неповоротливым обоз с награбленным добром и осадные машины. Надо думать, за войском гнали также отбитый у местного населения скот. А, может быть, и птицу. Войску много всего надо, а народу-войску – тем более…

Если гунны, с учетом всех этих факторов, проходили в день по 10 км, а отдыхали, в общей сложности, 14 дней, значит, одни двигались, в среднем, со скоростью современного пешего туриста. И все-таки гуннам потребовалось на все-про все больше двух месяцев. Ибо лишь в июле месяце они подступили к Аврелиану. И начали осаду города на Лигере, дождавшись подхода тяжелой осадной техники, влекомой упряжками быков или волов, о чем повествовал Григорий Турский:

«… вождь гуннов Аттила опустошил (…) много галльских городов. Осадил он и Орлеан, пытаясь захватить его с помощью мощных таранов. А в то время в упомянутом городе епископом был блаженнейший Анниан, человек замечательного ума и похвальной святости, о чудесных деяниях которого мы достоверно знаем. Когда осажденные громко вопрошали своего епископа, что им делать, тот, уповая на бога, уговаривал всех пасть ниц и с молитвой и слезами молить господа о помощи, которую он всегда оказывает в нужде» («История франков»).

Опытный проповедник, в совершенстве овладевший искусством держать внимающую ему паству во все большем напряжении, епископ повествует, как граждане Аврелиана трижды взывали к Господу и трижды восходили на городские стены посмотреть, не подходит ли помощь. И лишь, когда все уже почти отчаялись в спасении, то, по велению своего дряхлого епископа «посмотрели со стены в третий раз и увидели, что вдали поднимается от земли как бы небольшое облако. Когда они сообщили о том епископу, он им сказал: «Это помощь господня». Между тем стены уже дрожали под ударами таранов и вот-вот готовы были рухнуть. Но тут к городу подошли со своими войсками Аэций и король (царь – В.А.) готов Теодор (Теодерих, Теодорих, Теодорид – В.А.) со своим сыном Торисмодом (Торисмундом – В.А.) и, потеснив врага, отогнали его. После того как заступничеством блаженного предстателя город был таким образом освобожден, они обратили в бегство Аттилу, который, дойдя до Мавриакской равнины (лат. «кампус Мавриакус» – В.А.), приготовился к сражению. Когда его преследователи (римляне и готы – В.А.) узнали об этом, они начали усиленно готовиться к сражению с ним» («История франков»).