Кстати, гуннский народ уже не впервые был свидетелем подобной смерти своего царя. Октар, брат отца Аттилы, правивший гуннами вместе с Ругилой, тоже, как мы помним, умер от опьянения и объядения в разгар веселого пиршества после победы гуннов над бургундами.

как говорится в эпитафии царя Ассирии Сарданапала (если верить «Походу Александра» греко-римского историка Флавия Арриана).

Заключительные слова песни («не от вражеской раны, не от коварства своих») говорит о том, что гунны не винили красавицу Ильдико в смерти своего царя. Вряд ли можно представить себе иное общество, кроме гуннского, в котором самое простое объяснение смерти властителя восприняли бы как самое естественное. Причем признав его таковым безо всяких дискуссий. Случись подобный казус лет, скажем, через 1000, Ильдико пытали б до тех пор, пока бы она не признала себя злой колдуньей, альруной или галиурунной (выражаясь языком автора «Гетики»). Чародейкой, наведшей на Аттилу порчу. Подмешавшей ему яд в приворотное зелье, которым присушила царя гуннов, чтобы завлечь его в свои сети, и т.д. А что пришлось бы испытать несчастной в наши дни, при современных методах допросов, полиграфов, детекторов лжи, «сыворотки правды» и прочего, страшно себе даже представить.

Правда, юной супруге Аттилы пришлось-таки пережить несколько неприятных часов. Разве приятно ей было сидеть всю свою первую брачную ночь рядом с мертвецом на ложе, залитом его кровью, под которой совсем не видно было маленького пятнышка крови, свидетельства сохранения девушкой невинности до вступления в брак с «Бичом Божьим»?

«После того как был он оплакан такими стенаниями, они справляют на его кургане «страву» (так называют это они сами), сопровождая ее громадным пиршеством. Сочетая противоположные [чувства], выражают они похоронную скорбь, смешанную с ликованием (заметим в скобках, что «стравой» называли погребальный, да и не только погребальный, пир и древние славяне, если верить Нестору-летописцу: впрочем, возможно, «страва» – слово готского происхождения – В.А.).

Ночью, тайно труп предают земле, накрепко заключив его в [три] гроба, первый из золота, второй из серебра, третий из крепкого железа. Следующим рассуждением разъясняли они, почему все это подобает могущественнейшему королю (царю – В.А.): железо – потому что он покорил племена, золото и серебро – потому что он принял орнат (здесь: украшения, убранство – В.А.) обеих империй. Сюда же присоединяют оружие, добытое в битвах с врагами, драгоценные фалеры (декоративные бляхи – В.А.), сияющие многоцветным блеском камней, и всякого рода украшения, каковыми отмечается убранство дворца. Для того же, чтобы предотвратить человеческое любопытство перед столь великими богатствами, они убили всех, кому поручено было это дело, отвратительно, таким образом, вознаградив их; мгновенная смерть постигла погребавших так же, как постигла она и погребенного». (Приск).