– Ты готова? – Леон осмотрел комнату и протянул ей серый простой плащ. – Плащ возьми. В лесу ночью прохладно.

– Погоди… Ты знаешь, что… Что..

– Ну чего ещё? – Леон недовольно посмотрел на Катерину.

– Тебя должны были отравить на этом пиру. – наконец выговорила она и замерла, не смея поднять глаза на королевича.

– Так быстро? – Леон поднял бровь и хмуро посмотрел на Катерину. – Вовремя, значит, ты сюда попала. Ладно, потом. А матушка времени терять не любит! И, главное, какая забота о моём голосе! Что бы попел на прощание? – он не дождался ответа от Катерины, сам кивнул головой. И велел ей. – Пошли. Плащ одень, капюшон на голову и лицо опусти.

Катерина даже не оглянулась на комнату. Всё, что принадлежало ей давно было уложено в её сумке. Все следы своего пребывания она уничтожила, даже крошечного пёрышка не оставила в ненавистной комнате! Она шла за Леоном, низко склонив голову. Они добрались до нижнего этажа, встретив по дороге всего пару слуг. Катерина заметила, что Леон передвинул пояс так, чтобы было удобно выхватить меч. Дойдя до узкого пустого коридора, Леон повернул в маленькую каменную комнату, и войдя туда, запер за ними дверь. Вручил ей прихваченный по дороге факел.

– Свети ровно!

Он опять нажал какие-то известные только ему камни в стене, и перед ними открылся узкий темный проход вниз. Леон забрал факел и оглянулся на Катерину. – Юбки подбери! Лестница узкая и крутая.

– Тут он прав, прямо скажем жуть, а не лестница!! – Катерина шла по винтовой каменной лестнице, пока ей не начало казаться, что они уже скоро к центру земли подойдут! Но нет, оказывается, они только спустились в темницы восточной башни!

Глава 21. Ожерелье короля

Степан и Кир в полной темноте сидели в подземелье. Раз в день им приносили хлеб и воду. Мрачный старик в сопровождении стражников ставил кувшин с водой и клал на него буханку серого хлеба так, чтобы они могли до этого достать, а потом окидывал их каким-то хищным взглядом, и нехотя уходил.

– Как там Катька? – Cтепан добрался до кувшина до предела натянув цепь на ноге, и бережно перетащил его и хлеб Киру поближе. Цепь Кира была короче. Степан подозревал, что это было сделано специально, чтобы лишний раз поиздеваться над пленниками.

– Не знаю. Знаю только, что если мы отсюда выберемся, я в жизни ни на одни рыцарские доспехи смотреть не захочу! – Кира сильно ударили закованным в металлическую рыцарскую перчатку кулаком, и он подозревал, что пара ребер сломаны.

– Да уж, на этих манерных девиц тоже любоваться больше не захочется! – подумал Степан, вспоминая, как на него, прижатого слугами к лавке, смотрела красавица в голубом. Смесь отвращения и жадного любопытства. Он вспомнил уже тут, в темнице, что на западе были приняты публичные казни и пытки. Он видел старые гравюры и удивлялся тогда, почему так много женщин в толпе, неужели им нравиться на это смотреть? Теперь, увидав это красивое личико в предвкушении его порки, уже не удивлялся… – Выбраться бы!!! Самое поганое, что на Катьке эта удавка-ожерелье… – сказал он вслух. – Ты как? Ребра болят?