Катя закрыла глаза и представила белые крылья. Голова закружилась очень сильно, в Лукоморье давно такого уже не было, она с трудом дождалась, когда же пройдёт головокружение и увидела, что перед глазами не пальцы, а белые перья. – Сработало! – она хотела уже полететь, но решила, что нельзя так. И четко приказала себе стать человеком. Быстро подскочила к столу, написала записку о том, что скоро вернётся, прихватила сумку, и кинулась обратно к окну. Снова возникло лебединое оперение. Катерина оттолкнулась от подоконника, и полетела вверх. Лететь было не сложно, множество огней освещали дороги, и Катерина не боялась заблудиться, не вернуться домой, она вслушивалась в тоскливый вой, звучащий как плач. И наконец поняла, откуда он доносится. Густой лесной массив, куда они ездили по грибы казался монолитной темной массой, лебёдушка, закружилась над ним, и сумела определить правильное направление.

– Как же мне теперь спуститься? А, вон какой-то водоем. Болотце, и ладно, мне сойдёт и так, – Катерина опустилась на воду выбралась на берег и вернулась в нормальный вид, переоделась перышком из ночной рубашки в брюки и ветровку, и пошла на звук, благо он был уже близко. Выл какой-то незнакомый волк. Катерина осторожно выглянула из-за елей и ахнула. Молодой волк сидел, задрав к небу морду, и выл над лежащим на земле Бурым! Услышав звук, волк ощерился, напрягся и подготовился к прыжку.

– Не смей! Я не враг ему, а названная сестра! – Катерина чувствовала себя странно. Она же не в Лукоморье! Тут её вряд ли поймут! Но, ей уже было всё равно! Она шагнула навстречу рычащему и оскаленному волку. А тот замер, чуть отступил и принюхался к её правому плечу.

– Бурый, Волчок, что с тобой? – Катерина кинулась к Волку. Шерсть была тусклой, мокрой от крови. – Ой, нет! Волк! Да что это я? Есть же вода! А вдруг она только в Лукоморье действует? Значит, я его верну в Лукоморье! – Катя заставила себя успокоиться, проявила сумку, выхватила флаконы, и строго спросила у чужака.

– Куда его ранили? – её рука потянулась за чёрным носом, который указывал раны. – Ой, сколько же раз! Бедный ты мой! Сейчас, сейчас! – она с ужасом вспоминала, что у живой воды бывает иногда временное ограничение в действии, а вдруг уже поздно? Стиснула зубы и плеснула мёртвой водой на первую рану. Из раны, вытесненная заживающими тканями, поднялась пуля и беззвучно упала на мох. От живой воды и след раны исчез. – Действует!

Катерина торопливо обработала все ранения, и щедро влила в пасть Бурому живой воды. Чужак тяжело вздыхал за спиной. Бурый лежал неподвижно, а потом грудная клетка поднялась, и он задышал, чуть позже дёрнулись веки и он с трудом открыл глаза. – Катерина? – Волка словно вихрь подхватил, он взвился со мха и закрутил головой. – Откуда ты тут? И как ты сюда добралась, и как узнала?