А коровку старушка одна нашла. Шла она за грибами, а тут глянь, к берёзе коровка привязана. Небольшая такая, так ей-то много и надо. Обрадовалась старушка, Бога поблагодарила, отвязала коровку, и домой увела. А Иван пришёл, ни коровы, ни денег!

–Ах, обманщица! Обманула меня! – расшумелся Иван, да и стукнул берёзу обухом топора. От удара кусок отвалился, открылось дупло, а в нём золота полно! Обрадовался Иван, полную шапку золота собрал из дупла. Поблагодарил берёзу, что заплатила так хорошо, да и домой побежал. Тут уж никто смеяться над ним не стал. И родители девушки не гнали со двора, как раньше, а привечали с почётом. Сыграли свадьбу, а с разумной женой, Иван и сам дураком быть перестал.

Сказка просыпалась, туман исчез, как его и не было, Катерина и мальчишки поспешно убрались в лес, подальше от Ивана, беззаботно поющего во всё горло что-то весёлое.

– И чего у нас так много сказок про дураков? – удивился Степан.

– А кто по-твоему дурак? – уточнила Катя. – Он просто немного простоватый, доверчивый и добрый. Смотри, даже берёзу не остриём топора ударил, а обухом. Потому и вывалилась стенка дупла. Не сгубить дерево хотел, а наказать.

– Ну-ну. С деревьями торг вести…

– Ты Дубу, главное, этого не говори, – посоветовал Кир. – А то тогда от стула своего любимого вообще не избавишься!

Катерина не участвовала в поисках места для избушки, а в шапке-невидимке наблюдала за жителями деревни, которая была около дремучего, огромного леса. – Да Баюн прав. Им надо свою сказку. Тут туман их снова быстро затопит. Очень уж сказка про Ивана далеко.

Она увидела какую-то деревенскую девчонку, которая отстала от ватаги ребятишек, и нырнув в кусты, освободила застрявшего там гусёнка.

– Акулина! Ну где ты там? Вечно ты возишься с какими-то задохликами, – расхохотались девчонки, поджидавшие подружку. – Айда на речку!

– Акулина, значит… Вот и хорошо. Вот и славно, – Катерина улыбалась вслед девочке, припоминая мамину сказку про лесную избушку.

Открыть ворота у брошенного домика в лесу у их дачи было несложно. Жаруся выдернула четыре пёрышка, бросила их, и они прилипли к брёвнам, составляющим нижний венец избушки, потом она села на крышу, взмахнула крыльями, засияли пёрышки на брёвнах, избушка испуганно скрипнула и оторвалась от земли. Только остались сиротливые обломки печи, да чёрный квадрат не поросшей мхом земли. Во врата избушка пролетела с комфортом, а на выбранной полянке в Лукоморском лесу её уже ждала печка, чуть от нетерпения не подпрыгивала. С ней ругался Баюн.

– Что ж ты на месте не стоишь-то? У нас передвижная печка только одна. Тебя-то куда несёт?