– Правильно потреблял! – одобрила Жаруся. – Так и лечат идиотов, которым хватает безумия на сиринов нападать! Пей, не волнуйся, у морских коней на самом деле есть изумительное чутьё на противоядия.

Катерина смирилась и выпила отвар, а потом её словно кто-то выключил. Уснула мгновенно, даже чашу не успела из руки выпустить.

– Жаруся! – перепугался Бурый.

–Всё хорошо. Я спрашивала у Буревеста. Он тоже, как он выразился, «с копыт навернулся», – Жаруся заботливо зависла в воздухе над Катериной, обмахивая её крыльями для вентиляции. – Она проснётся и всё будет как раньше.

Катерина проспала ровно сутки, а когда открыла глаза, обрадовалась! Над её головой обычный дубовый потолок нормального цвета! А одеяло белое, и занавески, как и были, солнечные, жёлтые с серебром. – Счастье какое! – выдохнула она.

– Ты как? Тебе лучше? – над кроватью моментально возникла озабоченная бурая морда.

– Мне отлично! И ты нормального цвета! Как же странно было тебя тёмно-фиолетовым видеть! – Катерина с Волком одинаково вздрогнули. И оба рассмеялись.

– О! Уже смеётся! Значит, всё хорошо? – Баюн важно вплыл в комнату и глянул в глаза своей радости. – И цвет глаз у Катеньки норрррмальный, пррррральный, – заурчал он от приятности.

Катерина чувствовала себя великолепно! И охотно согласилась прокатиться с морскими конями, которые дожидались её около озера. Тут уж даже Бурый не протестовал. – Ну, что и говорить! Выручили с этим корнем! – покивал он, но вслед полетел, разумеется.

– Спасибо вам! И какой ты молодец, Буревест, что запомнил этот корень! – она погладила смоляную гриву младшего из коней, на котором ехала.

– Да, ещё бы ему не запомнить. Да и нам тоже! Он же после этого может сонных морочить! Такие кошмары нагоняет! Иной раз с людьми развлекается, а чаще всего с нами! И так скажет, что мы верим! То есть верили, а потом решили проследить, очень уж жутко было, каждый раз, когда он оставался на страже ночью. Я спал, а Прибой притворился спящим и слушал, так вот полностью мой кошмар мне братец меньшой и нашептал! Мы его тогда так залягали! – доверительно поделился с ней Волногон.

– Да уж, он нам тогда долго головы дурил! Этот куст поганый пахнуть может так, что дурманит, а те, кто отравился, да выжил, да корня отведал, перенимает у куста такое свойство, – Прибой осуждающе покосился на младшего братца, который тут же огрызнулся.

– Да пошутил пару раз… Подумаешь!!! А когда ты мне сушеные змеиные шкуры в златоцвет вложил? Помнишь? Я ем его и думаю, странный такой вкус! А он, он ещё ржёт и говорит, мол, самый сочный златоцвет, от себя оторвал, братцу не пожалел! А я змей на вкус не люблю. А тут ещё и шкуры… Фууу, – жаловался Буревест.