– Ну, я же говорил, что её тут нет! – Кир заглянул в комнату, через плечо Степана, но Баюн кинулся дальше и около окна коротко и отчаянно взвыл. Катька лежала на полу и от двери была не видна из-за края кровати. Глаза плотно закрыты, сама бледная как полотно.

– Мальчики, поднимите её на кровать, скорее, – Баюн озабоченно обнюхивал Катькино лицо, почти водил носом. А потом заметил тонкие, едва заметные царапины на предплечьях. – Откуда это?

– А! Это она в кустах оцарапалась, я её вытянул, – пояснил несколько перепуганный Степан.

– В каких ещё кустах? – вдруг заорал Баюн, прижав уши.

– Там кусты были, у пролома того, – недоуменно преглянулись Кир и Степан.

– Багульник? Смертельный багульник? – внезапно осипшим голосом переспросил Баюн.

– Смертельный? – вот тут уж Cтепан действительно испугался. – Баюн, но она же не… Она же жива?

Кот поводил носом ещё и потрогал им же запястье правой Катькиной руки. – Жива. Только отравилась и сильно. Хотя, если бы не горный дурман, которым её потчевал Черномор, она бы уже умерла, – он вдруг пушистым пластом лёг около Катерины, как будто из него воздух выпустили. – Какое счастье!

Волк, чувствовал что-то неладное с ночи, принюхивался у двери, но дыхание названной сестры звучало ровно, хоть и тихо, и он не решился лезть. Улетел вместе с Жарусей, а когда вернулся и узнал, чуть по стенке не ходил. – Ну, почему, почему я не зашел!?

– Да что бы это изменило? – Баюн успел успокоиться и убедиться, что жизни Катерины уже ничего не угрожает и настроился на философский лад.

Волк пробурчал что-то не очень вежливое и отправился к сестре.

– Как ты думаешь? Что она ответила царевне? – услышал он из-за двери и замер. Голос Степана был уж очень серьёзен.

– Не знаю, спросишь её, когда она выздоровеет, – Кир помолчал. А потом решился: – А чтобы ты сам сделал на месте того жениха?

– На его месте не знаю, мне царевна не сильно-то понравилась, честно скажу. А на своём месте… Знаешь, когда она первый раз стала лебедем, мы ведь не знали, сможет ли она вернуться в свой облик. Но это же всё равно Катька! Мне что? Забыть, что ли надо было, что это она? – Степан отлично помнил и себя и Катькины слова под дубовыми ветками, когда она его освободила от жуткой личины. – Мало ли что бывает… – уже увереннее продолжил он.

– Погоди, она, вроде, просыпается, – Кир даже не удивился, увидев моментально возникшего рядом Бурого. Катька открыла глаза, и Степан и Кир отшатнулись от кровати, а Волк хрипло втянул воздух.

– Каааать, а Кать? Ты себя как чувствуешь? – несмело спросил Степан, глядя в ярко-ярко сиреневые Катькины глаза, которые раньше совершенно точно были обычными серо-голубыми. Эффект усиливался оттого, что зрачки резко сужены, а белки глаз покрыты полопавшимися сосудами и казались красноватыми.