Катерина с трудом повернула голову. – Что вы все тут делаете? И что со мной?

– Ты попала в ядовитые кусты, когда тебя птица подняла из провалища. То есть, она тебя туда кинула, – как можно тише и спокойнее объяснил Волк. С большим трудом.

– Какие кусты? – Катерину пугало то, что с ней происходило.

– Багульник, – ответил Кир, разумно не назвав полное название кустарника.

– А! Точно, мне казалось, что я запах слышала. Наверное, поэтому всё такое странное.

– Какое странное? – Cтепан спрашивал и боялся, что она ответит.

– Цвет у всего странный. Всё сиренево-лиловое. Оттенки разные только.

– Наверное, это от багульника. Он же цветёт такими цветами, – старательно сдерживая беспокойство проговорил Бурый и беззвучно попятился из комнаты, через секунду приволок туда Баюна и Жарусю, закрыл двери и сам собой её подпёр, чтобы не вздумали сбежать, пока точно не объяснят, что с Катериной!

Жаруся долго всматривалась в Катькины глаза, а потом знаком приказала Баюну её убаюкать и подхватив Бурого в коготки, вылетела с ним в горницу.

– Она выжила только из-за того, что её в принципе отравить практически невозможно! Царевне той я все косы повыдеру! Собственнолапно! Случайно она туда её кинула или намеренно? Гадина! А я всё думала, почему она крикнула моей девочке «Прости»! И всё говорила, что никого не жалеет! – Жаруся тяжело вздохнула.

– А долго это? Ну, долго она такая будет? – испуганно уточнил Кир. Степан обнаружил, ему и спрашивать-то страшно.

– Не знаю. От человека зависит. К тому же, выживших слишком мало было, чтобы выводы делать. Сейчас, пока яд из крови не вышел, глаза останутся такого цвета. И видеть она будет всё в таких тонах, – Жаруся тряхнула перьями. – Главное, что она жива, а остальное мы переживём. И подождём, сколько надо.

Катерина открывала глаза, и каждый раз сильно жалела об этом. Мир в фиолетово-лилово-сиреневых тонах разражал отчаянно! Она упрашивала Волка вывезти её на прогулку, но тот категорически отказывался.

– А ну как опять голова закружится? Тебя же шатает!

– Да я не могу больше так сидеть! Как ты не понимаешь? Ну, ладно лететь нельзя, а по земле можно? Падать же невысоко будет!

Волк крутил головой, фыркал, но в конце концов согласился. Куда бы он делся-то? Донёс Катерину до озера, ссадил на корягу, там она наткнулась на Гуслика.

– Какой интересный колор получается, когда белый лебедь кажется сиреневым! – вздохнула она.

– А чаво ето сиреневым? – из кустов выглянула Яга. Волк метнулся было к ней, но Яга швырнула в Бурого какую-то маленькую деревянную коробочку, из которой вырвалось облако мелкого порошка и запорошило ему глаза. Пока он, воя от ярости тёр их лапами, и сообразив, метнулся к воде и выполаскивал порошок там, Яга ловко сдёрнула Катерину за руку с коряги и перетянув её в ступу, взвилась в воздух. – Так чевой-то лебедь сиреневый? – она была в отличном настроении и разговаривала, словно они прогуливаются по взаимному согласию.