Когда мы покидали причал, единственным, что там оставалось, был остов маленького бравого легкового «форда», который пронес меня через столько трудностей и опасностей, с тех пор как мы покинули Багдад в январе.

Ближе к закату, приближаясь к персидскому берегу, мы увидели знакомые очертания хребта Эльбрус. Приятно было сознавать, что столь значительная часть войск, как на борту «Крюгера», благополучно вернулась в Персию, но мой разум был полон тревожных предположений о судьбе «Курска» и предшествовавшего ему «Або». Первое известие, которое мы получили, бросив якорь в гавани Энзели, было то, что они уже давно здесь, и все больные и раненые удобно размещены в госпитале на берегу. Оставалось тревожиться только за «Армянина», а так как шли часы и не появлялось ни малейших признаков его существования, я отчаялся снова его когда-либо увидеть. Но, к нашему великому удовольствию, всего через двенадцать часов после нашего прибытия бравое маленькое судно вошло в порт и встало на якорь, сообщив: «Все в порядке». Корабль получил шесть прямых попаданий, но ни одного ниже ватерлинии. Далее приводится выдержка из доклада полковника Роулинсона:

«…В ночь на 14 сентября я предпринял определенные приготовления, чтобы попытаться увести „Армянина“ с набережной арсенала с теми боеприпасами, которые могли бы оказаться полезны врагу и пригодились бы „Данстерфорс“ в случае необходимости эвакуации города. Я получил уведомление, что такое решение было принято в 4 часа дня.

По ходу дела на борту корабля сразу же проявилось враждебное отношение команды, насчитывавшей двадцать шесть человек, которые отказались работать и вообще препятствовали процессу. Пирс переполнили взволнованные горожане и беглые солдаты с линии фронта, распространяющие слухи о катастрофе. При таких обстоятельствах я поставил под ружье двух своих шоферов, денщика и капитана Джексона, и смог при помощи угрозы применения силы расчистить пирс и выставил их на охрану берегового края причала, а сам явился на „Крюгер“ и попросил выделить пикет. Его тут же выслали; он состоял из четырех солдат из Хэмпширского полка.

По возвращении я обнаружил там комиссара, который заявил, что он прибыл по приказу правительства, чтобы воспрепятствовать отплытию корабля и предупредить, что мы будем обстреляны канонерскими лодками, если попытаемся выйти в море. Он также сфабриковал требование отправить на фронт одно из находившихся на борту орудий (как мне сообщили, непригодное к эксплуатации). Я отвел его в каюту, из которой он тотчас же попытался выскочить с явным намерением связаться с берегом. Поэтому я поставил у двери часового, взял его под стражу и со всей возможной скоростью приступил к приготовлениям. Тем временем пикет успешно удерживал береговую оконечность пирса.