— Да я не про железки, — Штейн взмахнул рукой с фонариком, мазнув лучом по стенам и снова вернул свет на доски. — Сюда смотри.

Только сейчас я сообразил, что доски были светло-зеленые… и со знакомыми надписями. Машиненгевер, ага.

— Ящики от ваших пулеметов?

— Нет, от ваших пулеметов, — вернул мне реплику толстяк. — Из той парии, что я передал мастеру в тот раз. Точно-точно, у меня хорошая память на цифры.

— Что ж, — я постарался хотя бы выглядеть спокойным, — значит, мы действительно зашли по нужному адресу.

Странно, но при этих словах из толстяка словно частично выпустили воздух. Он подобрал валявшийся на боку трехногий табурет и сел, сгорбившись и не обращая внимания на мертвеца с простреленной головой у самых ботинок. Усталый… и далеко не молодой человек. Сколько ему на самом деле лет? Мне всегда казалось, что чуть за сорок, но сейчас он выглядел все шестьдесят.

— Прохода в соседнюю пещеру нет. Поленились или побоялись… камень так себе, чего не так сделаешь, вся скала тебе на голову рухнет. Дай глотнуть чего-нибудь, — неожиданно попросил он. — У тебя всегда есть при себе, я знаю…

Я протянул фляжку и Штейн цепко схватился за неё, сделал большой глоток… и зашелся в приступе кашля.

— ХоспдиИсусе… что это за огненная вода?

— Испанский самогон.

— Раньше мне казалось, — швейцарец сделал еще один глоток, — уф… я думал, ты предпочитаешь более качественные напитки.

— Раньше ты у меня флягу не просил.

— Угу. — Штейн замолк секунд на двадцать. — Мне страшно, Мартин.

Хорошо, что в этот момент фляга была у него в руках — я бы её непременно уронил, вместе с челюстью. Понятно, что даже Альберт Штейн живой человек из плоти и крови, а значит, может испытывать страх… пауков там бояться, тараканов или биржевого краха. Но чтобы он признался в этом кому-то постороннему…

— Не ожидал, да? — так и не дождавшись реакции, правильно истолковал мое молчание толстяк. — Да, я боюсь… того, что мы можем тут узнать. Это ваш… "странный блондин", как назвал его Свенссон опасен сам по себе, а его хозяева… вернее, те, кто верят, что держат его на поводке… они куда страшнее. Ты не думал… хотя ты умный, ты наверняка думал, как сброду этого, — Альберт направил фонарь на ближайший самолет, осветив лучом оскаленную змеиную пасть на фюзеляже, — Черного Ящера смог безнаказанно пролететь над половиной Европы? Сейчас ведь не двадцать пятый и даже не двадцать девятый.

— Думал, — не стал отрицать я, — но решил, что вопрос не настолько важен. Сейчас действительно не двадцать пятый, но и самолетов стало куда больше. Даже у нас на "Доброй тете" три комплекта регистрационных документов, с правильными позывными. А ведь мы люди мирные и местами даже законопослушные.