В конце января 1997 г. génocidaire высокого ранга, находившийся под стражей в Руанде, — Фродуальд Карамира, который был другом Бонавентуры Ньибизи в тюрьме до того, как стал экстремистом и подарил «Власти хуту» ее название, — предстал перед судом в Кигали. Карамира был арестован в Эфиопии; он был единственным подозреваемым, экстрадиции которого из-за границы Руанде удалось добиться. На заседании суда он появился в тюремной робе — розовых шортах и розовой рубашке с коротким рукавом, — и многие руандийцы потом говорили мне, что видеть столь безмерно могущественного человека настолько униженным уже само по себе было катарсисом. Процесс транслировался через колонки толпе, собравшейся вокруг здания суда, и по радио — завороженно внимающей национальной аудитории. Это дело было достаточно хорошо подготовлено: записи и расшифровки кровожадных пропагандистских речей Карамиры были представлены в качестве улик, а свидетели и выжившие после его многочисленных преступлений рассказывали, как он призывал массы убивать и отдавал приказы об убийстве своих ближайших соседей. Когда Карамире дали слово, он назвал свое дело фарсом, а правительство — нелегитимным, потому что «Власть хуту» была исключена из правящей коалиции, а также отрицал, что в 1994 г. тутси систематически истреблялись. «Меня обвиняют в геноциде, — сказал он, — но что это означает?» Он не терял вызывающего настроя, даже говоря: «Если моя смерть послужит примирению, если моя смерть сделает кого-то счастливым, тогда я не боюсь умереть».

* * *

Я хотел быть в Руанде во время суда над Карамирой, но дело было кончено в три дня, а я приехал только через две недели, вскоре после того, как он был приговорен к смертной казни. Разумеется, планировалось еще немало судов, но в Кигали — ни одного; а мне не советовали выезжать за пределы города. Примерно в то же время, когда начались эти суды, банды экс-РВС и интерахамве — многие из них только что вернулись из Заира — возобновили свою кампанию террора. Первоочередными жертвами их были тутси; но и хуту, известные своим гуманным отношением к тутси в 1994 г. или сотрудничавшие с новым правительством, тоже подвергались опасности. Настроение обманчивого облегчения после закрытия лагерей вскоре сошло на нет, и руандийцы начинали сомневаться, а не началось ли в самом деле вторжение в их страну.

В январе в северо-западной провинции Рухенгери были убиты выстрелами из огнестрельного оружия трое испанских гуманитарных работников и священник-канадец — это были первые убийства иностранцев со времен геноцида. Правительство обвинило в этих убийствах инсургентов-хуту, но никакого настоящего расследования проведено не было. Затем в начале февраля трое руандийцев и два международных гуманитарных работника из миссии ООН по правам человека погибли, попав в засаду, устроенную интерахамве в юго-западной провинции Сиангугу. Команда ООН ехала на встречу, организованную правительством, чтобы призвать деревенских жителей сопротивляться давлению и не сотрудничать с génocidaires. Один из убитых руандийцев был выжившим в геноциде, а среди международников был камбоджиец, выживший на «полях смерти» Пол Пота. Голова камбоджийца была полностью отделена от тела. И после этого бо́льшую часть Руанды стали считать запретной зоной для иностранцев.