— Ничего, — отвечаю я.

— Как так «ничего»? — удивляется рыжий. — Смотрите, как оправдал себя Ларкин. А вы — «ничего»!

Американец невозмутимо молчит, хотя, вероятно, видит шефа насквозь.

— Да, вы оба ставите меня в трудное положение, — после короткой паузы признается Дрейк. — Один то и знай молчит, будто в рот воды набрал, а другой то и знай оправдывается.

— У меня нет намерения оправдываться, — холодно возражает американец.

— Да, надо сказать, вы абсолютно спокойны, — говорит Дрейк. — Видите, Питер, какую самоуверенность приобретает человек, который служит в ЦРУ.

Он бросает окурок сигары в пепельницу, не потрудившись потушить его, лениво встает с кресла и уже другим тоном произносит:

— Думаю, что нам пора кончать.

И поскольку американец продолжает сидеть, не говоря ни слова, Дрейк поясняет:

— Кончать с вами, Ларкин.

— Не важно, кому я служу — ЦРУ или кому-нибудь еще, — все так же невозмутимо говорит Ларкин, вставая, — но за меня есть кому заступиться, Дрейк. Людям, которые мне покровительствуют, известно все. Даже та подробность, что я в данный момент нахожусь в вашем кабинете.

— Ну вот, наконец-то вы раскрыли свои карты! — восклицает шеф и разражается хриплым смехом. — Значит, я поймал вас на удочку. Больше мне ничего не нужно, уверяю вас.

Он смотрит на Ларкина своими маленькими голубыми глазками и пренебрежительно машет рукой.

— Теперь можете идти. И лучше не попадайтесь мне на глаза.

Дрейк подходит к письменному столу, и я догадываюсь, что он нажимает невидимую кнопку звонка. И даже если бы я не догадался, то внезапное появление Боба и Ала достаточно красноречиво говорит об этом.

— Проводите его, — приказывает шеф. И добавляет фразу, заставившую американца споткнуться в дверях. — И чтобы никакой крови в коридоре. Отведите его к Марку, в подвал.

— Послушайте, Дрейк! — В голосе Ларкина нет прежней невозмутимости. — Вы угадали: я действительно служу в ЦРУ.

— Знаю, знаю, — сговорчиво замечает шеф. — Но что поделаешь: все люди смертны, даже те, кто служит в ЦРУ.

Гориллы хватают американца, и в эту минуту Ларкин, забыв о своей выдержке, вдруг начинает кричать и вырываться, но Боб тычет ему в зубы кулаком, а Ал выворачивает руку до тех пор, пока Дрейк не урезонивает их:

— Успокойтесь, ребята. Я же сказал: никакой крови.