– Я не хотел приключений! Вы же не знаете… Там совсем другое дело. Потому что Гоша погиб… – Владик в одну секунду ослеп от новых слез.

Дядя Миша чуть нагнулся.

– Кто погиб?

– Я расскажу, – прошептал Владик. – Только вы, наверно, не поверите… Но я правду расскажу, честное слово… Если хотите…

Дядя Миша оглянулся на сторожа, взял Владика за плечи и повел вдоль крепостной стены. Недалеко от ворот лежал в зарослях сурепки ствол старинной корабельной пушки. Дядя Миша сел на него и кивнул Владику: садись рядом. Потом потребовал:

– Ну, говори.

И Владик стал говорить. Про все по порядку. Сначала сквозь слезы и сбивчиво, потом поспокойнее. А когда рассказывал про сторожа Федора Иннокентьевича и гнома Митю, даже чуточку улыбнулся. Но сразу опять насупился.

Дядя Миша сказал:

– История странная, конечно, но я верю. Про корабельных гномов я слыхал, тут все понятно. Не пойму другое…

– Что?

– Почему ты из Синекаменной бухты не вернулся в яхт-клуб? Если не подземным ходом, так на автобусе. Хотя бы на минутку! Мы же там с ума сходили от беспокойства.

– Я не подумал, – прошептал Владик.

– Вот именно!

– Я боялся, что мама увидит, что меня нет. И будет волноваться…

– А по-моему, ты боялся другого, – усмехнулся дядя Миша. – Что тебе крепко достанется от мамы… Хотя, может быть, и не боялся. Человек ты храбрый. Но легкомысленный. Много думаешь о себе и мало о других. Поэтому и храбрость твоя глупая. Начал фокусничать на балконе, а кончилось вон чем… Потом полез в подземный ход, а в клубе – ЧП.

Владик опять опустил голову до самых колен.

Дядя Миша продолжал:

– Теперь я думаю: наверно, ты и «Тавриду» спасал, только чтобы показать, какой ты герой…

Владик быстро встал. Потому что эти слова были совершенно несправедливые.

– Никакой я не герой! – со звоном сказал он. – Я боялся! А спасал, потому что надо было спасать! А вы… Если бы я от вас награду просил, а я же не за этим пришел. Я думал, что вы мне поможете. То есть не мне, а Гоше…