Владик думал минуты две. Мысли его были грустные, но не беспомощные. Не глядя больше на дядю Мишу, он медленно и упрямо сказал:

– Ладно. Тогда я сам построю корабль. И напишу название так, чтобы узнал Гоша.

Дядя Миша вздохнул:

– Зря ты обиделся. Я ведь в самом деле не знаю, как помочь.

– Я не обиделся. Просто…

Просто не о чем было больше говорить. Не имело смысла. Владик рассеянно сказал «до свидания» и пошел от форта.

Он шел и думал, что для постройки корабля нужно время и нужны помощники. А откуда эти помощники возьмутся?

Конечно, проще всего рассказать о «Кречете» ребятам в классе.

Проще-то проще, а что получится?

Сегодня на классном часе, когда его ругали за субботний прогул, Владик пытался рассказать, что его унесло штормом. Кое-кто сперва поверил, но звеньевая Люська Башбицкая сморщилась и сказала:

– У Арешкина всегда фантазии.

И все захихикали.

Расскажешь про Гошу, а они опять захихикают. Да и легко ли рассказывать трем десяткам человек, как из-за твоей глупости сгинул корабельный гном?

А кроме того, корабль строить – не металлолом собирать. Нужна не толпа, а несколько надежных и упорных людей. Для начала хотя бы один верный друг. Тот, кто все поймет, поможет советом и делами.

Но бывший друг Витька – он и есть бывший. Сегодня на классном часе встал и высказался:

– Хоть Арешкин и не считает меня другом, но я его считаю и потому скажу правду в глаза: ты нам городишь всякие небылицы, потому что не уважаешь товарищей. Ты зазнался. А зазнался ты потому, что у тебя в «Пионерской правде» напечатали фотографию…

А Владик и думать-то забыл про эту фотографию! Разве теперь до нее?..

Витька просто бестолочь непрозрачная… Это Тилька так ругается. Кого это он так назвал? А, ту девчонку с рогаткой, Нику. Такая вредная девчонка… В драку полезла ни с того ни с сего… Хотя потом вроде бы сама пожалела…

И пошла с Владькой.

И говорит: «Скажу родителям, что зонтик я сломала. Чтобы тебе не влетело…» Значит, честная.