– Не особо, – честно ответил он. – Мне больше нравится про маньяков, про разные преступления, но папа не разрешает.

– Про маньяков? – Танечка расхохоталась, и Княжна, как ни странно, тоже. – И я люблю такие книжки. Особенно если они основаны на реальных событиях.

– Прекрати! – Димка схватил Танечку за руку и, кажется, сделал ей больно, но она, вырвав руку, сказала:

– Ты, Андрюша, обязательно попроси у папы, пусть расскажет о твоём дедушке, Виталии Николаевиче Тараканове! Вот это был настоящий маньяк!

– Мой дедушка? – Андрюша, повернувшись ко мне, ждал ответа. Отца он уж слишком боялся…

– Твой дедушка, – голос пьяной Княжны заплетался, – был хороший человек, просто… – Она не нашла слов и махнула рукою, смирившись.

– Да, это был очень хороший человек, – подхватила Танечка, используя на полную катушку всё своё трезвое преимущество. – Он убил десять женщин, задушил и изнасиловал уже мёртвыми.

– Таня! – крикнул Димка. Он тоже был, мягко говоря, нетрезвым, все мы в тот вечер изрядно выпили (хотя из меня алкоголь улетучился, как только я увидела сестру).

Брат ударил её по щеке со всей силы, в глазах Танечки блеснули злые слёзы, Андрюша заплакал, а я зачем-то сказала вслух:

– Не десять, а восемь их было, Андрюша. Восемь…

Перемена судьбы

Перемена судьбы

Поезд Петроград – Екатеринбург, июнь 1916 г.

«Всегда жду тебя дома», – сказала мне накануне отъезда мама. Провожать нас на станцию она не поехала, был только Лёля, словно отбывавший повинность и откланявшийся с облегчением задолго до свистка. Странно, что я не чувствую вовсе никакой обиды. Только часть моя отмечает холодность брата, к коей, впрочем, я привычна с детства.

В моей семье, клянусь тебе, дневник, всё будет иначе. Мои дети станут поддерживать друг друга, меж ними будет царить крепкое чувство взаимной дружбы, уважения и восхищения друг другом! А мамина речь меня б даже растрогала, кабы не вот это сознательно выпяченное вперёд слово «тебя». Меня она, так следует, ждёт всегда в Петрограде, а детей и Костю – нет.

Я промолчала, но слёзы на глаза навернулись – мама, верно, подумала, что это по причине расставания.

– Хоть бы на время тебя оставил в покое. – Она глядела на грудную Машу с каким-то осуждением.

Как же быстро мама забыла собственную молодость, если произносит такое! С годами люди становятся совершенно неделикатными… Право, я даже рада, что уезжаю – жизнь в Екатеринбурге выглядит отсюда весьма туманной, но и вести в Петрограде полуголодное существование, иметь скудное питание детям да ещё и нанимать всякий раз с мучением квартиру больше нет сил! На Урале живёт сестра Кости Мария Константиновна с семьёю. Там будут хотя бы стены, а коли повезёт, так и поддержка, семейная дружба. Я заранее люблю Марию Константиновну – благодарна за согласие на наш переезд.