Да будет воля Божия! Может быть, и всего вероятнее, что мне осталось жить недолго. Остаток жизни моей посвящен Царю и Отечеству, пока дышу. Умирая, буду молиться за них!
С глубочайшим почтением и совершенною преданностью, честь имею пребыть Вашего Превосходительства Милостивого Государя покорнейший слуга Николай Полевой934.
Пока вопрос рассматривался, Полевой 22 февраля умер, но по приказу императора деньги (1 тыс. рублей) в дальнейшем ежегодно выплачивались его семье935.
В 1847 г. в справке III отделения о Полевом говорилось: «Хотя вначале направление Полевого было несколько свободомыслящее, но после 1834 года, когда запрещен был журнал его за критическую статью об одной драме Кукольника и когда в III отделении сделано было ему внушение, он в полном смысле исправился и до конца жизни был ревностнейшим поборником всех благих целей правительства»936. В качестве награды за свою деятельность он в течение жизни получил орден Св. Анны III степени и три бриллиантовых перстня937.
Подведем итог. В случае с Полевым III отделение успешно решило стоявшую перед ним задачу. Министерство народного просвещения с санкции императора лишило журналиста возможности в собственном издании последовательно пропагандировать свои реформаторские взгляды, при этом благодаря III отделению литератор лично не подвергся репрессиям и не снискал ореола мученика. Напротив, его время от времени поощряли: и морально, и материально (с помощью даров и даже регулярных прямых денежных выплат). Кроме того, руководители III отделения лично устно и письменно указывали ему на отклонения от «верных» взглядов. В результате если раньше в его деятельности было две стороны: с одной – критика отдельных недостатков и призывы к реформам, а с другой – восхваление монарха и России (причем скорее не ее прошлого и настоящего, а будущих перспектив), то теперь он отказался от критики и писал в основном тексты, полезные режиму (панегирические монархические статьи в газетах и исторические монархическо-патриотические книги и пьесы), был благодарен царю и III отделению за поддержку и, что любопытно, скомпрометировал себя в глазах оппозиционно настроенных читателей. В среде же лояльной публики правительственная поддержка литератора создавала власти репутацию просвещенной и поддерживающей литературу и искусство.
ФЕОКТИСТ УЛЕГОВ, АВТОР «ГОСТИННОГО ДВОРА РОССИЙСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ»938
ФЕОКТИСТ УЛЕГОВ, АВТОР «ГОСТИННОГО ДВОРА РОССИЙСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ»938
На карте русской литературы герой этой статьи, Феоктист Улегов, практически незаметен, его имени нет ни в одном биографическом справочнике. Максимум, что можно найти, это справка в указателе имен «Сочинений» А. А. Дельвига (Л., 1986), подготовленных выдающимся знатоком пушкинской эпохи В. Э. Вацуро. И звучит она так: «Улегов Феоктист Андреевич, поэт-самоучка». Немного лучше обстоит дело в исторической науке, где его имя несколько раз упоминалось в связи с историей демидовских заводов939. Однако и там биография Улегова почти не освещена. В то же время и по своей очень необычно сложившейся жизни, и по весьма специфическому по направленности творчеству он заслуживает исследовательского внимания. В настоящей статье впервые делается попытка дать жизнеописание и характеристику произведений этого литератора.