Выставка «Джексон Поллок», Государственный Эрмитаж

В Эрмитаже открылась маленькая выставка «Джексон Поллок», которая способна поспорить просветительским эффектом, ею вызываемым, с любой эрмитажной мегавыставкой этого года. Привезя в Петербург одну картину и девять графических работ, нью-йоркский Музей современного искусства (МоМА) попытался закрыть одну из главных лакун в художественном образовании наших соотечественников – представил главного художника ХX века, которого «вживую» в России почти не видели.

Джексон Поллок – самая легендарная фигура в изобразительном искусстве ХX века. С него ведет отсчет всемирная слава американского искусства, с его именем связан переход от «живописи результата» к «живописи действия», ему художники обязаны тотальной свободой самовыражения и торжеством чувства над теорией.

Он родился в 1912 году на ферме в штате Вайоминг, учился в Нью-Йорке у крепкого американского левака-реалиста Томаса Харта Бентона, пережил соответственные левые увлечения, пережил и экспрессионизм, был потрясен выставкой Пикассо в 1939 году, испытал значительное влияние европейского сюрреализма в 1940‐е, тогда же увлекся психоанализом и теорией коллективного бессознательного Юнга. В 1943 году состоялась первая персональная выставка Поллока, он был объявлен «сильнейшим художником поколения» и после уже не терял своего первенства никогда. Его расцвет – 1940–1950‐е годы – ознаменовал рождение «абстрактного экспрессионизма», расцвет американского искусства и его признание надменной Европой. Поллок переавангардил всех старосветских авангардистов и заставил их уступить место неофитам Нового Света.

Его главный художественный прием легко описать, но трудно представить, не видя работ. Поллок – абстракционист, но в отличие от своих предшественников за его абстракциями не стоит никакой математической (геометрической, алгебраической, пространственной etc.) теории. Реальность не интересует его ни в каком виде – поэтому он так же далек от холодных идеалистов Мондриана или Малевича, как и от страстных деконструктивистов Кандинского или Пикассо. Для Поллока важны только его собственные чувства, и только они могут стать объектом для его полотен. Это положение нашло отражение в придуманной им технике «дриппинг» (в Великобритании получившей название «живопись действия», во Франции – «ташизм») – выдавливании и разбрызгивании краски из тюбика на холст. Отсюда же и гигантомания в размерах картин, отсюда и перформанс, в который превращается стремительный процесс написания картины: художник раскладывал натянутое на подрамник полотно на полу и судорожными движениями покрывал его красками, ни для одной из которых, казалось, не было подготовлено место заранее. В итоге получались ни на что прежде сделанное не похожие, дышащие и кричащие, восхищающие и гнетущие картины.