Люди Германии – повар и художник, секретарша с радио и нотариус, солдаты и офицеры, дети и взрослые, мужчины и женщины. Почти все фронтально, в полный рост, очень резко, очень «просто». Десятки, сотни (во время пожара 1946 года в мастерской сгорели десятки тысяч негативов) снимков – люди, люди, люди. Люди «правильные» и «неправильные», красивые и уродливые, толстые и тонкие, гладкие и морщинистые, модные и нелепые. Тут главенствует не отбор, а всеядность натуралиста. За эту всеядность Зандер еще поплатится – его серия была запрещена нацистами за недостаточную арийскость изображенных. Попав под раздачу еще и в связи с арестом увлекавшегося идеями не того, какого надо, социализма сына Эриха, Август Зандер на время удалится в ландшафтную и архитектурную фотографии. Но и здесь принцип будет тем же – серии, классификация, вектор от общего к частному. Но люди окажутся сильнее. В 1955 году выставка Зандера в нью-йоркском MoMA под названием «Род человеческий» станет сенсацией, следы которой долго еще можно будет видеть в работах самых разных по типу и темпераменту фотографов – от Ирвинга Пенна до Дианы Арбус. Так, через Августа Зандера фотография преодолела неминуемый, казалось бы, конец века позитивизма. Или не преодолела, но продлила ему жизнь лет так на сто.

3. Музейное дело

3. Музейное дело

24 марта 1998

Самый русский музей

К 100-летию Государственного Русского музея

Русскому музею – сто лет. Прежде главный государственный национальный музей за последние годы многое приобрел, но потерял высочайшее покровительство. Однако он по-прежнему готов к роли государственного художественного символа. Если только его утвердят на нее.

Политический музей

Почти столетие назад за русским изобразительным искусством наконец признали право на внимание столичной публики и государственное попечительство. В 1895 году Николай II, сославшись на волю «незабвенного родителя», Александра III, своим указом повелел создать музей национального искусства.

Безусловно, мысль о таком музее посещала самые разные слои российского общества и раньше. Однако сразу после победы над Наполеоном, когда в запале патриотических чувств впервые прозвучали призывы создать собрание русского искусства, музей открыт не был. Он и не мог быть открыт, потому что выставлять в нем было почти нечего – не существовало еще крупных коллекций русского искусства. Да и ходить в него особенно было некому. Но к концу века ожидание чисто русского музея было таким же всеобщим, как и ожидание русской конституции. Правда, создать музей оказалось гораздо легче.