Чисто биографически Эллиотт Эрвитт мог бы быть очень даже грустным человеком. Он родился в 1928 году в Париже в семье еврейских эмигрантов из России. Звали его тогда Элио Романо Эрвиц. Второе имя дал отец, оторвав таким образом сына от еврейских корней. Особых русских корней там и не было – в семье по-русски не говорили. Первые десять лет своей жизни мальчик провел в Италии, а в 1939‐м стало понятно, что пора переплыть океан. Так он оказался в Калифорнии. Америка быстро развела родителей, и 16-летний ученик Hollywood High School стал подрабатывать, печатая фотографии с факсимиле автографов голливудских звезд. Потом изучение фотографии в Лос-Анджелесе, кино – в Нью-Йорке, служба военным фотографом в армии США в Германии и Франции, работа для журналов Collier’s, Look, Life, Holiday, встреча с Робертом Капой, Эдвардом Стейхеном и Роем Страйкером. И наконец, в 1954‐м, он становится штатным фотографом агентства «Магнум», с которым будет теснейшим образом связана вся его последующая жизнь.

Magnum Photos – это не только невероятно престижно, но это еще и совершенно определенная свобода глаза и тела. Фотографы агентства много путешествуют и снимают так, что даже при наличии конкретного заказа «коммерческой» их съемку назвать трудно. Бывший три срока президентом агентства, Эрвитт являлся идеальным носителем классических заповедей родоначальников «Магнума» – снимать «Лейкой», запрет на постановочную фотографию и последующее кадрирование. Параллельно с работой на «Магнум» Эрвитт делает свои книги (самая знаменитая – «Son Of Bitch», 1974; отсылающая к любимой собачьей теме фотографа) и снимает фильмы.

Делить работы Эллиотта Эрвитта на темы по большому счету довольно бессмысленно. Собаки и дети, которыми полны его кадры, с визуальной точки зрения абсолютно равны всем иным его героям. Недаром на персональном сайте Эрвитта в рубрике «портреты» – собаки, Мэрилин Монро, Артур Миллер, Рудольф Нуреев, президент Кеннеди и десяток других голливудских, литературных и политических звезд стоят рядом. Важен не герой, важно, как именно он снят. То же самое и в политике. Назвать Эрвитта политическим репортером трудно. Хотя он часто снимал исторические моменты и политических деятелей. Одна знаменитая фотография с Жаклин Кеннеди на похоронах мужа чего стоит. Или еще известнее – Никсон, тыкающий пальцем в грудь Хрущеву. Но и тут ровно тот же принцип построения изображения: пересказать кадр нельзя, его надо запомнить. В этом смысле «решающее мгновенье» Эрвитта современнее придумавшего этот термин Картье-Брессона. Оно как бы принадлежит новому, визуально-ориентированному восприятию, которое многословие предков заменяет чередой «картинок». Да и вообще – Эрвитт еще, слава богу, жив и у нас есть все шансы посмеяться над этим миром вместе с ним.