Возвращение музея в музей оказалось ярким. Вроде бы те же залы, многие из вещей были и в прежней развеске, но вся экспозиция читается совершенно иначе. Сегодня это замах на краткую историю искусства, лаконичную, но четкую, до почти конспективной прозрачности: вот зал американского экспрессионизма и поп-арта (только первые имена, только отменные работы), вот зал концептуализма (крупным вещам наконец-то не тесно), вот истекающие краской немецкие экспрессионисты, вот зал для инсталляции Кабакова «Сад», которую целиком музей никогда и не показывал. Стена для Брускина, стена для путти Джеффа Кунса, зал для сменной экспозиции видео-арта. Это не столько музей, сколько место, обязательное для посещения всеми, кто изучает историю искусства. Абсолютно понятное и открытое именно для просветительских экскурсов. Это как бы идеальная норма – подобные собрания должны быть в каждом большом городе. Вот только в России оно одно, и все наши сетования на то, что музея современного искусства с достойной постоянной экспозицией у нас нет, не слишком справедливы. Он есть, и это Музей Людвига в Русском музее. А то, что мы о нем часто забываем и что нам кажется, раз маленький и внутри другого, большого, то как бы и не существует, – это наши проблемы и наши комплексы. Учить-то все равно нам больше не на чем. Дар Людвигов так и остался единственным на этом пути.

25 июня 2019

Ничего личного, только живопись

«Братья Морозовы. Великие русские коллекционеры», Государственный Эрмитаж

Этот проект так долго вызревал и так долго обсуждался, что все уже забыли, с чего он начинался. А начинался он с писем и судебных исков, которые подавали дочь и внук Сергея Щукина к новому российскому правительству с требованием отменить национализацию коллекции отца и деда. Понятно, что эти претензии удовлетворены не были, однако переговоры привели к тому, что внук Щукина, Андре-Марк Делок-Фурко стал приезжать в Россию, увидел собрание деда и нашел в себе силы и желание сделать все, чтобы вернуть его имя в историю. Помогала ему в этом исследователь московских художественных собраний Наталья Семенова, которая шаг за шагом, с книги «У Щукина, на Знаменке» (1993, в соавторстве с Александрой Демской) раскрывала в статьях и монографиях историю одного из самых невероятных собраний новой французской живописи в мире. Морозовым повезло меньше – их потомки не донесли до сегодняшнего дня столь глубокие знания о русском прошлом своей семьи. Прочитав книгу Семеновой о Щукине, правнук Ивана Морозова, Пьер Коновалофф обратился к автору с просьбой написать такую же о Морозове.