В общем потоке этой единообразной продукции выставка Виты Буйвид – приятный сюрприз. Прежде всего, правда, это подарок самому Тимуру. Так как ничто не может порадовать мэтра больше, чем удача его предприятия. Неоакадемизм жив, пока жива Красота на полотнах петербургских художников. А Красоты в работах Буйвид в избытке, и она вполне отвечает неоакадемическим стандартам: обнаженные тела, томные и вычурные позы, налет декадентства, известные персонажи городской богемы в качестве моделей. Но, принимая все правила этой игры, Буйвид строго соблюдает необходимую меру отстраненного профессионализма. Что, собственно, и делает этого автора одним из наиболее интересных персонажей новой петербургской фотографии.

Постоянным посетителям вернисажей второй столицы имя Виты Буйвид давно известно. Ее работы были представлены практически на всех больших групповых выставках неоакадемистов и последних репрезентативных экспозициях современной петербургской фотографии. Она едина в двух лицах. Как самый профессиональный фотограф круга Новой академии и как один из самых модных художников среди петербургских фотографов, в большинстве своем предпочитающих эстетику доморощенного петербургского модернизма 1970‐х всем нововведениям последнего двадцатилетия. Персональными выставками Буйвид не злоупотребляет. И может себе позволить объединить на выставке в Новой академии работы последних лет с серией фотографий, которая уже показывалась недавно в Мраморном дворце.

Эта экспозиция не имеет сюжета и названия. Художник объединяет женские и мужские тела, грубую фактуру тканого полотна и глянец фотобумаги, работы огромного формата и миниатюры в обрамлении бумажного салфеточного кружева. В исполнении Буйвид обнаженные герои петербургской богемы теряют наконец свою индивидуальность, превращаясь из узнаваемых персонажей в безликих статистов. Используя те же сюжеты и тех же моделей, что и Белла Матвеева, Буйвид путем несложных технических операций переводит откровенный эротический китч на язык классически-скульптурных форм. Она занимает позицию стороннего наблюдателя, что на фоне безоглядного увлечения собой в искусстве кажется почти неприличным. Так, наверное, выглядела бы румяная и здоровая провинциалка среди чахоточных и томных петербургских барышень.

19 декабря 1998

Захват музеев, мостов и телеграфа

Выставка к 40-летию Тимура Новикова, ГРМ

Русский музей чествует петербуржца Тимура Новикова. Форма и размах празднований говорят о многом – художнику отдано пятнадцать залов Мраморного дворца и роль главного современного художника Русского музея. Тимур Новиков – для современного русского искусства одна из центральных и самых спорных фигур. Спорных в буквальном смысле этого слова. «Это высококлассный менеджер от искусства с прекрасным чутьем на моду завтрашнего дня, бесстрашным невежеством и агрессивной безапелляционностью, – говорит эрмитажный хранитель Роман Григорьев. – Тоскуете по величию Российской империи – вот вам царь с царицей на салфеточке, плохо с пророками – он за пророка, художественная жизнь течет вяло – позовем-ка тусовку к топору». Совсем другое мнение у хранителя Русского музея Александра Боровского: «Тимур уникален потому, что это человек, осуществивший во всей полноте свой творческий жизненный проект. Единство жизни, приема, концепции. Подобный масштаб цельности и обеспечивает ему право на ретроспективу в Русском музее».