В 1982 году Тимур Новиков создал группу «Новые художники», которая стала одним из самых профессионально раскрученных русских художественных объединений. К концу 1980‐х с «новыми» были связаны почти все культовые герои и явления питерской культуры – Сергей Бугаев (Африка), Виктор Цой и «Кино», Сергей Курехин и «Популярная механика», фильм «Асса», ленинградский рок-клуб, параллельное кино, альтернативная мода. Это был огромный успех Новикова-менеджера. Тем сильнее оказался перелом – удачливый модернист увлекся классикой.

Привить «неоакадемизм» оказалось не так легко. Для выращивания неоакадемистов была основана так называемая Новая академия изящных искусств, где преподавали бывшие «новые художники», предлагавшие делать то, чего сами они в большинстве своем делать не умели, – рисовать. Масса проектов и выставок, манифесты и балеты, мода и стихосложение были милой и не слишком обременительной игрой. Но мирные будни неоакадемизма сменились призывом к войне: Тимур тяжело заболел, ослеп, отрастил грозную бороду, стал появлялся рядом с фашистом Дугиным, ввел в круг своих интересов такие фигуры, как Николай II или черносотенец Иоанн Кронштадтский.

«Сегодняшняя стратегия Тимура попахивает провинциальным патриотизмом. После смерти Курехина он был вынужден занять вакантное место возмутителя спокойствия. Но ему не повезло – пока демократия наступала, антидемократические призывы истолковывались как радикальные, сегодня все чаще они интерпретируются как мракобесные», – говорит писатель Михаил Берг. Сам же художник празднует победу: «1990‐е годы подходят к концу, неоакадемизм стал самым ярким явлением российской культуры, поскольку все остальные современные стили и направления – это лишь хвосты комет, пролетевших в других десятилетиях».

Выставка в Русском музее лишь иллюстрация к биографии. Старые вещи интересны тем, что давно забыты и заметно талантливы. Явный расцвет приходится на конец 1980‐х: определяется фирменный стиль (большие текстильные коллажи) и соблюдается удивительная гармония художественного жеста. Позднее все станет богаче и «культурнее», на первый план выйдут персонажи работ – Оскар Уайльд, Людвиг II Баварский, классические статуи, цари и святые. Подобные вещи прекрасно держат небольшую тематическую экспозицию, но, растянутые на десяток залов, способны лишь вызвать сомнения в величии их создателя.

Но сомнениям тут не место. Выставка Тимура Новикова в Русском музее – заключительная глава многомесячных городских празднований его сорокалетия. Главный реверанс сделал художнику Русский музей, издав томик его статей под обобщающим названием «Новый русский классицизм» и устроив грандиозную ретроспективу. Первая должна была убедить в величии юбиляра как идеолога современного искусства, последняя – как художника. Но что-то сразу не заладилось. Собранные вместе статьи, интервью и манифесты разных лет читать скучно. Представленные впервые в таком количестве работы смотреть, конечно, веселее, но однообразие утомляет. То, что позволено художнику, – повторения, неубедительность аргументации, откровенные исторические натяжки, – смешно у теоретика. То, что прощается теоретику, – занудство, зацикленность на идее, – убивает экспозицию.