Тимур Новиков мало где учился. В конце 1970‐х работал киномехаником и электриком в Русском музее (его познания в истории русского искусства были нетипично широки для художника). В 1980‐м познакомился с ученицей Михаила Ларионова Марией Спендиаровой и увлекся русским авангардом, из которого, собственно, и вырос как самостоятельный автор. Учился у стихийного экспрессиониста Боба Кошелохова, которого вслед за Тимуром воспринимала как учителя вся группа «Новые художники». С этой группы, которую Новиков создал в 1982 году, и начались и его собственное искусство, и то, чем ленинградское/петербургское новое искусство будет «отчитываться» ближайшие двадцать лет.

Можно говорить о Новикове как художнике – способном, очень интересном в период неоэкспрессионизма, оригинальном в первых своих опытах неоакадемизма и безнадежно самоповторяющемся в пору расцвета своего детища. Но это будет лишь одна (и не столь уж важная) сторона его творчества. Настоящим гением он был там, где нужно было с нуля выстроить новое искусство – придумать его, снабдить персонажами и творцами, разрекламировать, разъяснить, мифологизировать. Таких проектов у него было два. Первый – «Новые художники» (а за ними и «Новые композиторы», Клуб друзей Маяковского, Свободный университет) – поставил на ноги ленивую и равно оторванную от авангарда и официоза левую культуру Ленинграда. И изобразительного искусства тут было мало: необходимо было завоевание и близлежащих полей – Сергей Курехин и «Поп-механика», Сергей Соловьев и «Асса», Виктор Цой и концерты группы «Кино».

Второй проект – неоакадемизм. Сперва играючи, весело, потом – с упорством маньяка он вбивал в головы своих учеников и зрителей идеи о гибельности модернизма и грядущей победе классического искусства. Ученики в итоге оказались по большей части сильно слабее учителя, манифесты – банальными изложениями истории искусства, а групповые выставки – скучными метрами плохо нарисованных нагих и не очень тел. И все это было бы маргинальным явлением, если бы над этим не парил Тимур Новиков. Не столько друзья и поклонники, сколько противники нет-нет да и задумывались: а не специально ли все это так нелепо и вяло, не есть ли просчитанная стратегия работы с заранее провальным материалом? Я много лет была оппонентом Тимура Новикова и даже удостоилась быть записанной во враги неоакадемизма. Мы переругивались печатно, но при встрече по-светски расшаркивались. Мы оба знали, что это игра – и что это игра, в которой все правила придумал именно Тимур. Как, собственно, игрой было все его творчество. Не игрой оказались только большой талант и несправедливо ранняя смерть.