Бонапарт тем временем возвращался из Леобена и, в исполнение прелиминариев, отводил свою армию на Альпы и Изонцо. Посланники нашли его в Граце и были ему представлены 25 апреля. Французы уже знали о веронской резне, начавшейся 17 апреля, но не знали о резне в Лидо 23-го числа. Чтобы получить более благосклонный прием, Дона и Джустиниано привезли с собой письмо от брата главнокомандующего. Со страхом предстали они перед этим человеком, поистине необыкновенным, как говорили они, по глубине воображения, быстроте ума и неотразимой силе чувств.

Бонапарт встретил их вежливо и, сдерживая гнев, позволил высказаться; затем он прервал свое молчание: «Освобождены ли мои пленные? Преследуют ли убийц? Обезоружены ли крестьяне? Я не хочу более выслушивать пустых фраз: перерезали моих солдат, мне нужно полное отмщение!» Оба посланника хотели напомнить об обстоятельствах, которые вынудили их применить меры против восстания, о неизбежных беспорядках при подобных событиях, о сложности найти истинных убийц. «Правительство, – живо возразил им на это Бонапарт, – которое так хорошо, как ваше, умеет пользоваться своими шпионами, должно знать истинных подстрекателей убийств. Впрочем, я прекрасно знаю, что его презирают настолько же, насколько оно заслуживает презрения, и что оно не может обезоружить тех, кого вооружило само. Но я их обезоружу сам. Я заключил мир и могу располагать восемьюдесятью тысячами человек; я иду уничтожить ваши «свинцы»[29], я стану для Венеции вторым Аттилой. Я не могу более терпеть ни инквизиции, ни Золотой книги – этих учреждений варварских веков. Ваше правительство слишком дряхло, ему пора уходить. В Горице я предлагал Пезаро мой союз и здравые советы. Он мне отказал. Вы ожидали моего возвращения, чтобы отрезать мне путь к отступлению; и вот теперь я здесь. Я не хочу более переговариваться, но только предписывать законы. Если вам нечего мне сообщить, я объявляю вам, что вы можете удалиться».

Эти гневные слова совершенно подавили венецианских посланников. Они искали второго свидания, но, не осмеливаясь лично явиться к Бонапарту, решили написать ему почтительное письмо, в котором давали все объяснения, каких он мог бы пожелать. «Я не могу, – отвечал он им, – принять вас, покрытых французской кровью; я могу выслушать вас лишь тогда, когда вы выдадите мне трех государственных инквизиторов, коменданта Лидо и главного начальника венецианской полиции». Получив сообщение о происшествии в Лидо, Бонапарт согласился их принять, но отказался выслушать их предложения до тех пор, пока ему не будут выданы головы, которых он требовал. Тогда посланники решились прибегнуть к средству, которое часто с такой пользой применяла Венецианская республика: они попытались предложить французскому главнокомандующему вознаграждение другого рода. «Нет, нет, – отвечал раздраженный генерал, – если бы вы покрыли весь этот берег золотом, все ваши сокровища не смогли бы вознаградить меня за кровь одного моего солдата».