Бартелеми отвечал, что принимает должность директора. Его вступление в должность нисколько не изменило соотношения голосов в Директории: Бартелеми столь же мало был способен влиять на своих товарищей, сколь и Летурнер; ему, вследствие его положения, приходилось вотировать так же, как вотировал Летурнер из преданности Карно.

Члены общества Клиши, клишийцы, как их именовали, принялись за дело с самого начала и выказывали весьма яростные намерения. Немногие из них пользовались полной доверенностью роялистских агентов. Лемере, Мерсан, Имбер, Пишегрю и, может быть, Вилло одни были посвящены в тайну. Пишегрю, переписывавшийся вначале только с Конде и Уикхемом, теперь общался непосредственно с претендентом. Его обнадеживали, осыпали обещаниями, посылали ему всё новые денежные суммы, которые он по-прежнему принимал, столь же мало, как и прежде, уверенный в правильном их применении. Пишегрю много обещал и говорил, что, прежде чем на что-нибудь решиться, следует сначала выждать и ознакомиться с ходом дел. Холодный и молчаливый как перед своими сообщниками, так и перед всеми остальными, он демонстрировал таинственность глубокого ума и сдержанность великого характера. Чем меньше он говорил, тем больше за ним предполагали комбинаций и возможностей. Большей части членов клуба Клиши его тайная миссия была неизвестна. Само правительство ничего о ней не знало, так как Дюверн де Прель не мог о ней сообщить. Одних членов клуба побуждало честолюбие, других – естественная склонность к монархическому образу правления, большую же часть – воспоминания о терроре и опасения по поводу его возвращения.

С самого начала работы советов оппозиционеры стали составлять самые нелепые планы. Прежде всего они хотели объявить непрерывность заседаний. Затем они хотели потребовать удаления войск, стоявших вокруг Парижа, и подчинения себе полиции, в этом смысле истолковав параграф конституции, который оставлял полицию в ведении законодательного корпуса в месте его собраний, заменяя слово «место» словом «город»; кроме того, они хотели представить обвинительный акт против директоров, выбрать других, целиком отменить все так называемые революционные законы, то есть – отменить Революцию. Подчинив таким образом себе Париж, они могли решиться на всё, даже на реставрацию. Однако эти предложения слишком увлекающихся умов были отстранены. Люди более умеренного образа мыслей, видя, что происходит открытое нападение на Директорию, успели провести другие предложения. Условились воспользоваться большинством, чтобы изменить состав комиссий и переделать некоторые законы, таким образом мешая деятельности Директории. То есть открытому нападению предпочли парламентскую тактику.