В то же время за советом к Бонапарту относительно своей конституции обратилась Генуя. Не будучи завоевана, она сама могла утверждать законы и в этом отношении не зависела от Директории. В Генуе боролись две партии – аристократическая и демократическая. Первое восстание, как мы уже видели, произошло в мае, второе, более обширное, чуть не стало фатальным для республики. Оно было вызвано подстрекательством священников к свержению нового правительства. Находившийся там с некоторым числом войск французский генерал Дюфо восстановил порядок. Генуэзцы обратились к Бонапарту, тот им отвечал суровым, полным благоразумных советов письмом, в котором рекомендовал сдерживать демократический пыл. Он изменил генуэзскую конституцию: вместо пяти правителей, облеченных исполнительной властью, он оставил только троих и уменьшил число членов советов, дав таким образом правительству организацию менее народную, но более сильную. Он предоставил больше преимуществ дворянам и священникам, дабы примирить их с новым порядком вещей; их хотели отстранить от общественных должностей, и он осудил это намерение. «Вы хотите делать, – писал он генуэзцам, – то же, что делали они». Он намеренно предал гласности письмо, заключавшее эту фразу. Это было как бы осуждением того, что происходило в Париже в отношении дворян. Бонапарт рад был косвенным путем вмешаться в политику, подать свое мнение, противное Директории, а главное – немедленно отделиться от победившей партии: он предпочитал остаться независимым, не одобрять и не служить никакой фракции, презирать их и господствовать над всеми.

Оставаясь законодателем, посредником и вершителем судеб народов, он был занят и другими важными заботами, не менее глубоко проявлявшими его предусмотрительность. Бонапарт завладел морскими силами Венеции и вызвал адмирала де Брюэ на Адриатику для овладения венецианскими островами. Мысли его были обращены к Средиземному морю, к его значению и той роли, которую мы могли на нем сыграть. Бонапарт пришел к заключению, что если на океане мы и должны были встретить более значительные морские силы, то этого не должно произойти на Средиземном море. Была бы или нет освобождена вся Италия, уступлена или нет Австрии Венеция, он в любом случае желал, чтобы Франция удержала Ионические острова.

Население островов хотело обрести подданство Франции. Мальта, самый важный на Средиземном море пункт, принадлежала одряхлевшему ордену, которому предстояло исчезнуть перед влиянием революции. К тому же, если бы Франция не завладела Мальтой, она должна была подпасть под власть англичан. Дабы окончательно разорить орден, Бонапарт наложил запрет на имения его кавалеров в Италии. Он завязал интриги в самой Мальте, охраняемой только несколькими кавалерами и слабым гарнизоном, и собирался отправить к острову свой маленький флот, чтобы захватить его. «С этих пунктов, – писал Бонапарт Директории, – мы будем господствовать над Средиземным морем и сторожить готовую распасться Оттоманскую империю, чтобы или поддержать ее, или получить свою часть при ее разделе. Мало того, – прибавлял Бонапарт, – мы можем сделать бесполезным для англичан их могущество на океане. Они оспаривали у нас в Лилле обладание мысом Доброй Надежды; мы можем обойтись без него. Нам стоит только занять Египет, и мы будем иметь прямой путь в Индию и легко устроим там прекраснейшую колонию в мире!»