Ее преемник преследовал ту же цель, но сообразно своему характеру; этот пылкий и великодушный государь сначала, по-видимому, отступил от политики Екатерины и отказался от исполнения союзного договора с Англией и Австрией; но после этого временного уклонения он возвратился к обычной политике русского двора. Он предоставил убежище претенденту и после Кампо-Формий-ского договора принял на службу эмигрантов. Он считал своей обязанностью стать главой европейского дворянства, угрожаемого демагогами; в этом намерении его еще больше утвердило обращение к нему Мальтийского ордена, признавшего его своим протектором. Павел предложил свое покровительство Германской империи и желал гарантировать неприкосновенность ее границ. Взятие Мальты крайне раздражило его, и он выказал готовность содействовать своими армиями Австрии в войне против Франции. Итак, Англия торжествовала одинаково и в Петербурге, и в Константинополе, соединяя в общем деле непримиримых до того врагов.

Но не везде, однако, замечалась та же ревностность: Пруссия была слишком довольна своим нейтралитетом и истощением Австрии, чтобы вмешаться в борьбу двух враждебных держав. Она заботилась лишь о предохранении от революционной заразы своей границы со стороны Голландии и Франции, для чего расставила войска в виде своеобразного санитарного кордона.

Священная Германская империя, уже испытавшая на себе могущество Франции и всегда подверженная опасности стать театром войны, желала мира. Того же желали и лишенные владений князья, потому что рассчитывали получить вознаграждение на правом берегу; войны желали только духовные владетели, которым грозила секуляризация.

Итальянские державы – Пьемонт и Тоскана – ждали только случая, но дрожали под железной рукой Французской республики; они требовали, чтобы им подал сигнал Неаполь или Австрия. Что касается Австрии, хотя она и была расположена удачнее прочих держав монархической коалиции, тем не менее с обычной своей медлительностью колебалась в принятии решения, а главное, опасалась за свои народы, уже очень истощенные войною. Франция противопоставила ей две новые республики – Швейцарию и Рим, что сильно раздражало австрийский двор и располагало его начать борьбу; но Австрия посмотрела бы на это расширение сквозь пальцы, если бы, в свою очередь, была вознаграждена новыми областями. Для достижения этой цели она предложила проводить конференции в Зельце (в Эльзасе). Эти конференции должны были состояться летом 1798 года, недалеко от Раштаттского конгресса, и переговоры на них должны были идти одновременно с конгрессом. От их результата зависело решение Австрии и исход усилий, которые были предприняты для образования новой коалиции.