Несмотря на эти надбавки, министр Рамель утверждал, судя по примеру предшествующих лет, что действительное поступление не превзойдет трех четвертей предполагаемого и доводить действительное поступление до цифры 450 или 500 миллионов уже значило слишком преувеличивать. На основании этого министр требовал новых доходных статей для покрытия расходов в 600 миллионов; он предложил налог на окна и двери, а также на соль. По этому поводу возникли пререкания, но налог на окна и двери был утвержден, подготовили также доклад относительно налога на соль.

В самих по себе в этих противоречиях не было ничего дурного, но они были признаком скрытой вражды; не хватало лишь общественного бедствия, чтобы дать ей случай разразиться. Знакомая с положением европейских дел, Директория видела новые опасности и близкое возобновление континентальной войны. Кобенцель и Репнин не могли заставить Пруссию отказаться от нейтралитета и с неудовольствием покинули берлинский двор; но Павел I заключил договор с Австрией и говорили, что его войска уже двинулись. Австрия деятельно вооружалась; неаполитанский двор предписывал поголовный набор всего населения.

В виду подобного движения от берегов Вислы до Вольтурно крайне неосмотрительно было бы не вести приготовлений и со своей стороны. Наши армии были значительно ослаблены дезертирством, и Директория решила обеспечить их комплектование великим учреждением, которое еще предстояло создать. Конвент два раза брал с населения Франции «налог кровью», и каждый раз в виде чрезвычайной меры, но так и не установил постоянного закона для ежегодного набора солдат. В марте 1793 года Конвент призвал к оружию 300 тысяч человек; в августе того же года он принял великое и прекрасное решение всеобщего вооружения. Затем республика поддерживала свое существование лишь в силу этой меры, принуждая оставаться под знаменами солдат, вставших в ряды в то время. Но большая часть прежних солдат убыла – или от потерь в сражениях, или от болезней; значительная часть возвратилась на родину. Дали отпуск лишь 12 тысячам, но дезертиров было в десять раз больше; и трудно было оставаться строгим к людям, защищавшим на протяжении шести лет свое отечество. Офицерские кадры оставались в строю, и они были превосходны. Их следовало пополнить новыми наборами и принять не чрезвычайную временную меру, но общую и постоянную; словом, требовался закон, который составил бы неотъемлемую часть конституции. Придумали конскрипцию.

Генерал Журдан был докладчиком этого великого и благодетельного закона, которым, как и всем на земле, злоупотребляли, но который тем не менее спас Францию и вознес ее на вершину славы. Каждый француз объявлялся солдатом по праву в течение известного периода своей жизни. Этот период был определен от двадцати до двадцати пяти лет. Достигшие этого возраста были распределены по годам на пять классов. Смотря по мере надобности, правительство осуществляло призыв, начиная с первого класса, то есть с двадцатилетних, и с наиболее молодых людей каждого класса. Все пять классов могли быть призваны по мере надобности, так что срок службы солдат простирался от одного года до пяти лет, смотря по тому, поступали они на службу в двадцать пять или в двадцать лет. В военное время срок службы был неограничен, и уже правительству предоставлялось выдавать отпуска, когда к тому не было препятствий. От службы под знаменами не освобождался никто, кроме женившихся до издания закона или уже заплативших свой долг отечеству в предшествовавших войнах. Этот закон предусматривал обыкновенные случаи, когда же в чрезвычайных случаях отечество объявлялось находящимся в опасности, правительство имело право призвать всё население в виде поголовного ополчения.