Имам к тому времени уже пытался вернуть контроль над Таизом, и на протяжении 4 лет осаждал город. Но та его кампания не увенчалась успехом. Поэтому он направил на захват Таиза крупный отряд во главе с двумя лучшими своими генералами, и в очередной раз не смог овладеть городом.

В это самое время громко заявил о себе на юго-западе Йемена шейх Худжариййи. И имам заключил с ним сделку. Пообещал, что если шейх «поставит на колени» Таиз и передаст его под власть имамата, то он признает его независимым правителем самостоятельного удела. Шейх свою часть сделки выполнил – город захватил и передал в руки наместника имама.

Имам пригласил шейха на специально устроенный в его честь королевский прием в Сана’а’. Шейх, надо сказать, сомневался насчет того, как поступить, – принять приглашение, или уклониться от поездки под каким-либо благовидным предлогом. Но два генерала имама, которые вместе со своими отрядами участвовали во взятии Таиза, заверили его в том, что с ним там ничего не случится. Поскольку были они людьми из знатных родоплеменных кланов двух крупнейших конфедераций племен Северного Йемена, ал-бакил и ал-хашид, то шейх их уговорам внял.

Въезжал шейх в древний город Сана’а’ в сопровождении пышной кавалькады, под приветственные возгласы горожан и женщин с крыш домов у въездных ворот. И въезд этот выглядел настоящим триумфальным шествием, что привело имама в ярость. Ведь отпавший от него шейх раздвинул границы своего удела на земли Южного Йемена, высказавшего имаму неповиновение, сделал то, что не смог он, – покорил Таиз, И народ приветствовал его как героя. Имам буквально задыхался от зависти и злобы. И как только шейх проследовал через Баб-эль-Йаман, отдал приказ схватить его и с позором провести по улицам города, что и было исполнено.

Гвардейцы имама плотно окружили телохранителей шейха и разоружили их. Стащили шейха с лошади. Покрасили его руки и ноги хной, как это делают йеменские женщины, то есть надругались над его мужским достоинством. Посадили на ослика – лицом к хвосту, и провезли к дворцу имама. Когда сестра шейха, находившаяся в то время в городе и приветствовавшая его вместе с другими женщинами, увидела, как обошлись с ее братом, то бросилась с крыши дома, на котором стояла; и умерла прямо у его ног.

Как только шейха доставили к месту, на дворцовый двор, имам распорядился высечь его, а потом обезглавить – прямо на куче высохших фекалий, приготовленных для удобрения цветочных клумб и огородных грядок в саду.

С двумя генералами, гарантировавшими шейху безопасность, а значит – не сдержавшими данного ими слова и нарушившими кодекс чести предков, и потому высказавшими свое недовольство имаму прямо в глаза, он также обошелся коварно и жестоко. Одного из них сразу же отправил в тюрьму; другого, приглашенного во дворец для разговора с глазу на глаз, повелел отравить – поданным ему кофе с ядом. Вслед за этим, буквально на следующий день, распорядился казнить и генерала-узника (1).