Ахмад ибн На’аман, имевший поручение сеййда Са’ида изучить рынок США на предмет наличия на нем спроса на оманские товары, сразу после вручения американским властям своих верительных грамот и письма султана на имя президента США приступил к распродаже доставленного им в Нью-Йорк груза. Состоял он из 1300 мешков с оманскими финиками, 100 мешков с йеменским кофе из Мокки (Мохи), 135 мешков с гвоздикой с Занзибара и алоэ с Сокотры, 21 тюка с персидскими коврами, 1 000 верблюжьих шкур и 108 слоновьих бивней, 81 ящика с камедью драконового дерева. На деньги, вырученные от продажи всех этих товаров (27 157 $), реализованных через фирму «Барклай и Ливинстон» («Barclay and Livingston»), оманцы приобрели 300 мушкетов и 3 тонны пороха[437].

Вернувшись из Нью-Йорка, докладывал английский консул на Занзибаре Аткинс Хамертон (прибыл на остров 4 мая 1841 г.), Ахмад ибн На’аман возглавил «американскую партию» при дворе султана. Правитель Омана, удовлетворенный результатами миссии Ахмада в Нью-Йорк, задался мыслью об установлении регулярных торговых рейсов с США[438]. Надо сказать, что американских торговцев, поддерживавших отношения с Оманом и Занзибаром, такая перспектива нисколько не радовала. Ведь корабли султана, освобожденные от портовых сборов и таможенных пошлин в портах Занзибара, Омана и его доминионов в Восточной Африке, и имевшие привилегии в части очередности получения в них грузов для доставки в другие порты, определенно стреножили бы бизнес американцев. К их радости, «Султана» стала первым и последним судном Омана, побывавшем в США в XIX веке.

Кстати, когда «Султана» возвращалась в Оман из похода в Америку, то командовал судном уже не англичанин Слиман, уволенный со службы за пьянство, а американец из Филадельфии. Спиртное он на дух не выносил, но вот фамилию, что интересно, имел такую, что она невольно вызывала улыбку – Дринкер, то есть Выпивоха[439].

Правитель Омана и Занзибара ценил дружбу с Р. Уотерсом. Подарил ему лошадь чистой арабской породы и парусник, чтобы он мог свободно перемещаться по острову и посещать, когда потребуется, заходившие на Занзибар американские торговые суда. После того, как Р. Уотерс завершил службу на Занзибаре (по состоянию здоровья, в июле 1845 г.)и возвратился в Америку, султан посылал ему, время от времени, подарки. Одним из таких подарком был жеребец чистокровной арабской породы с богатой родословной из его конюшни. Надо сказать, что отпускать Р. Уотерса султан не хотел, поскольку американец оказался для него человеком весьма полезным. Выступал советником при заключении коммерческих договоров с европейскими странами. Консул объяснил свой отъезд семейными обстоятельствами и ухудшением здоровья. И они все же расстались, но друзьями. Когда судно, на котором Р. Уотерс возвращался с Занзибара на родину, проходило мимо располагавшегося на берегу загородного дворца султана, то стоявший в прибрежных водах его личный корабль, «Шах ал-алим», произвел в честь Уотерса – в нарушение всех норм протокола – три прощальных выстрела.