Благодаря совместным усилиям министерств иностранных дел и финансов, военно-морского ведомства и русского торгово-промышленного капитала, России к 1904 г. удалось установить достаточно динамичные торговые связи с Аравийским побережьем Персидского залива и Красного моря. Русские товары стали проникать далеко в глубь Аравии. Представление местного населения о военно-морском могуществе Англии, как исключительном и никем не оспоримом, было серьезно подорвано походами в Персидский залив с миссиями военной дипломатии кораблей Военно-морского флота России.

Надо сказать, что со времен правления Императора и Самодержца Всероссийского Павла I (властвовал 1798–1801) Британская империя видела именно в России своего главного потенциального соперника за доминирующее влияние на Арабском Востоке в целом. «В настоящее время, – подчеркивал премьер-министр Англии У. Питт-младший, выступая перед членами британского парламента, – русский царь командует в Средиземном море, как у себя дома. Его войска – самые сильные как в Европе, так и на Востке»[534].

Особенно пугала англичан возможность совместного русско-французского похода в Индию. Серьезные опасения на этот счет, появившиеся в Лондоне в связи с вторжением в Египет французского экспедиционного корпуса под командованием Наполеона Бонапарта, хотя после убийства Павла I (12 марта 1801 г.) и воцарения Александра I и исчезли, но вот испуг, судя по всему, остался.

Первые официальные контакты Санкт-Петербурга с Маскатом можно датировать 90-ми годами XIX столетия. Отчеты об этом уголке Аравии, подготовленные консулами Российской империи в Бендер-Бушире, Багдаде и Басре, помогают проследить хронологию разворачивавшихся там политических событий, в том числе связанных с действиями Англии по подчинению Омана британской короне. Англичане, сообщали в своих донесениях российские дипломаты, «уже давно обратили внимание» на потенциал Маската в плане «надвижения оттуда на все Аравийское побережье», а затем – и для «постепенного расширения» своего влияния на всю Аравию[535].

«… Недолго, повидимому, осталось ждать того времени, – подчеркивается в Отчете временно командированного в порты Персидского залива титулярного советника Александра Алексеевича Адамова (от 31.10.1897), – когда, благодаря неусыпной и неустанной деятельности сынов Туманного Альбиона, британский лев наложит свою лапу и на Эль-Хасу, и на область Коэйт [Кувейт]». В водах Персидского залива в то время, когда он его посещал, докладывал А. Адамов, «не только все средства сообщения находились в руках англичан, благодаря громадному их коммерческому флоту, но и военная сила была на их стороне»; английские канонерки «неустанно крейсировали там из одного порта в другой». Необходимо было помнить и о том, отмечал А. Адамов, что «английские канонерки, отправленные, например из Маската», где постоянно дежурили британские стационеры, могли «в любой момент запереть вход в Персидский залив». Обратил внимание А. Адамов и на то, что «суда “British India Steam Navigation Co.”, построенные по планам Морского министерства, во всякое время могли быть приспособлены к военным целям». В общем, резюмировал А. Адамов, со всем основанием можно было говорить о том, что в его время «Персидский залив для англичан являлся почти тем же, что Каспийское море для Росии»[536].