Мятется душа. Не в состоянии в разум вместить несовместимое. А мысль продолжает течение. И охватывает сознание ужасом:

– Бог ли Христос? Или только любимый старший наш брат, святой страдалец, благостный пример светлой любви? Дух Его, быть может, и ныне страдает при виде победоносного зла. И теперь, как всегда, терпит он муки за землю. Но что может сделать сладчайший, благостный, если дьявол сильнее Его?

Мятется душа, теряет опору. А мысли продолжают стучать в мозг, ведут дальше, в беспросветную тьму:

– Нет, не Бог сотворил землю. Не Всеблагий наполнил ее проклятием смерти, страхом последнего часа, взаимным пожиранием, стонами жертв. Бог-любовь не будет истязать страданьями безутешных у гроба любимого друга, раскрывать пасть хищника, терзающего слабых для своего насыщения, терпеть реки крови, горы трупов, моря слез, бездны злобы и лжи.

Мятется душа. Туманится разум. И приходит, наконец, мысль последняя страшная:

– Бог, создавший мир, не был христианином.

* * *

А после ночи без сна приходит, наконец, день через светлые окна. Сверкающими нитями соединяет с солнцем отдохнувшее зрение.

И среди людей, среди дневного шума, среди суеты движений вижу я: мать склонилась над младенцем, учит первым шагам на земле.

Протягивает младенец к матери руки. Движется с тревожной улыбкой. И какая любовь в ответном взоре ее! Какая безмерность счастья в лице!

И еще далее, среди тех же мелькающих:

Старая женщина заботливо ведет под руку слепого мужа, нащупывающего палкой путь впереди. Дочь движет кресло с отцом, потерявшим способность ходить. Мчится карета с красным крестом по бокам, кому-то должна оказать помощь. Девочка склонилась над тарелкой нищего, опускает монету… За окном молодая жена любовно кормит спешащего на службу мужа. Мальчик ласкает собачку… Молодые люди подходят к прохожим с кружками. На кружках —призыв к помощи тяжко больным…

И, размягченный зрелищем, проникаю я в храм. Цветными звездами напоминают о себе лампады. Перед ликами святых с горящих свечей от смешения с огнем падают янтарные слезы. И сколько их, этих ликов. Всех, когда-то бывших на земле, просвещавших.

И, вспоминая глаза матери, обращенные с любовью к младенцу, и лицо девочки, склоненной над нищим, и карету с крестом, и жену со слепым мужем, благоговейно гляжу на лик Спасителя. И душа молвит:

– Открой тайну Твоего мира, Господи!

* * *

Много земных путей исходил я в поисках правды.

Замыкался в кабинете ученого, окружив себя мудростью человеческих книг. В усыпальницах жизни – лабораториях что-то взвешивал, измерял, пытался проникнуть в глубины вселенной при помощи мертвого стекла и металла. И в звуках свободного слова искал смысла; и в гуще людей, охваченных порывом к земным благам, думал найти вечный смысл.