Какое-то время царик и его жена надеялись, что им удастся вернуть на службу сапежинцев. Согласившись поступить на службу к королю, сапежинцы, по данным Дневника Я. Сапеги и Запискам С. Жолкевского, на своих совещаниях выдвигали все новые и новые требования. Они настаивали на том, чтобы гетман полностью уравнял их в правах со своими воинами и разрешил войти в столицу[2388]. Фуражиры наемников беззастенчиво грабили жителей окрестных сел и деревень. В ответ в Подмосковье начало разворачиваться партизанское движение шишей. В записи 30 августа (9 сентября) 1610 г. секретари Я. Сапеги сообщили о настоящем бое между наемниками и шишами, в котором «легло» до двухсот человек[2389]. Ситуация могла вообще выйти из-под контроля 31 августа (10 сентября) 1610 г., когда послы войска, Яниковский с товарищами, вернулись от короля из-под Смоленска. Они привезли неутешительный для солдат ответ. Сигизмунд III и сенаторы решительно отвергли предложенные «рыцарством» проекты. Они по-прежнему отказывались иметь дело со шкловским бродягой и требовали, чтобы солдаты вернулись на королевскую службу без всяких условий[2390]. Жесткие требования Сигизмунда III и его советников фактически дезавуировали все обещания солдатам С. Жолкевского, что грозило новым бунтом и уходом «рыцарства» в Калугу. В сложившейся ситуации коронный гетман не упустил инициативу из своих рук. Он убедил наемников, что ответ короля — результат его неинформированности и недоразумений. Гетман предложил наемникам направить новых войсковых послов к Сигизмунду III уже с теми предложениями, которые были согласованы после бегства царика, и обещал личное содействие в решении всех вопросов после своего отъезда из Москвы под Смоленск[2391]. Ссылаясь на то, что под Москвой уже осталось мало продовольствия, С. Жолкевский предложил сапежинцам уйти в одну из менее разоренных областей России, чтобы там получать все необходимое до урегулирования отношений с королем. Когда сапежинцы собрались идти в Рязанскую землю, гетман угрозами и шантажом убедил бояр дать солдатам отступного 10 тыс. злотых из Московской казны и направил сапежинцев в окрестности Мещовска и Мосальска. Этим маневром С. Жолкевский разъединил отряды самозванца и королевские войска[2392]. Я. Сапега в свою очередь получил возможность торговаться как с Сигизмундом III, так и с Лжедмитрием II.

Узнав о походе сапежинцев из-под Москвы на Северщину, Лжедмитрий II тотчас обратился к своему бывшему гетману с письмом, предлагая вернуться к нему на службу[2393]. М. Мнишек прислала Я. Сапеге обширное послание, в котором настойчиво убеждала Лжедмитрия II не верить клеветникам, обвиняющим сапежинцев в измене[2394]. Войско, судя по записям секретарей Я. Сапеги, дало отповедь царику, который дважды его бросал. Я. Сапега оставил письма Лжедмитрия II и М. Мнишек без ответа, предпочитая вступить в переписку с гетманом самозванца В. Валевским[2395]. В ответ, Лжедмитрий II разразился гневным посланием, в котором в оскорбительной форме обвинил Я. Сапегу в измене[2396]. Царик потребовал от местных воевод принять меры предосторожности против сапежинцев и категорически запретил давать им продовольствие и фураж[2397]. Вскоре, однако, выяснилось, что сапежинцы не думали нападать на Калугу, так как самозванец нужен был им как пугало на переговорах с Сигизмундом III о найме войска на королевскую службу. Уже 6 (16) октября 1610 Лжедмитрий II и маршалок его наемного войска отправили Я. Сапеге новые послания, в которых заявляли, что самозванец «не держит зла на сапежинцев», но было уже поздно[2398].