* * *

Развитие мануфактуры сдерживалось многими препятствиями. Среди них прежде всего надо упомянуть относительную узость внутреннего рынка вследствие частичного либо полного сохранения устоев феодализма. Другой пережиток феодализма — цеховые привилегии, которые всюду и всегда являлись барьером на пути развития мануфактуры. Они оказались особо живучими во Франции, германских государствах, Испании. Попытки некоторых европейских правительств ликвидировать часть цехов, а остальные поставить под свой контроль, ограничив их полномочия, далеко не везде приводили к желаемому результату. Цехи сохранили значительную часть своих привилегий. К этому следует добавить различные исключительные права местных феодалов, внутренние таможни, стеснительные нормы, отсутствие единой монеты, мер и весов, другие бесчисленные рогатки на пути мануфактурного производства.

Повсеместно развитие мануфактуры происходило в условиях постоянно возникавших противоречий. Из-за недостаточной емкости внутреннего рынка и зависимости от внешней торговли мануфактура не могла обходиться без государственного покровительства. Ведь было достаточно малейших перемен в других странах, чтобы она оказалась вытесненной с мирового рынка. Вместе с тем распространение в XVIII в. рассеянной мануфактуры в деревнях привело к тому, что она успела срастись с жизненным укладом огромной массы людей. По одному этому ни одна страна не могла осмелиться ставить на карту существование мануфактуры, тем более что она являлась одним из важнейших объектов налогового обложения и ее продукция была необходима для армии и флота. Однако государственные меры, даже формально направленные на защиту мануфактуры, оказывались нередко безуспешными, как при попытках ограничения цехов, или даже давали эффект, противоположный ожидаемому.

Абсолютистские государства финансировали создание государственных или смешанных (при участии частного капитала) централизованных мануфактур, шли на субсидирование отдельных предприятий, не принадлежавших казне, ограждали мануфактуры протекционистскими тарифами от иностранной конкуренции и т. д. Порой при этом абсолютистские правительства руководствовались не экономическими соображениями, а мотивами престижа, как это было при приобретении фарфоровой мануфактуры в Севре. Некоторые из этих мероприятий и в XVIII в. приводили к определенному успеху. Государственные субсудии способствовали распространению шерстяной промышленности в сельских районах Южной Франции, что компенсировало начавшийся упадок таких старых центров, как Реймс, Лилль, Амьен. Темпы роста шерстяной промышленности Лангедока составляли в 1715–1763 гг. 4,2 % в год. Вывоз шерстяных изделий из Южной Франции на протяжении первой половины XVIII в. увеличился в 5 раз. Французские ткани стали успешно конкурировать с английскими на рынках Северной Африки и Леванта. Общий подъем производства, особенно после 1720 г., благоприятно сказался и на положении некоторых районов шерстяной промышленности Северной Франции.