Особенности конкретно-исторического развития отдельных стран и регионов не должны затемнять воздействия интегрирующего в континентальном масштабе фактора — поступательного движения всего европейского общества во второй половине XVII–XVIII в., возникновения международного рынка, на который все большее влияние оказывал уже новый, капиталистический способ производства.

Очевидно, что только в рамках указанного универсализма, единства и целостности европейской истории в мануфактурный период капитализма возникают предпосылки для типологического осмысления региональных процессов. Сопоставление развития двух полярных регионов Европы — в плане социально-экономическом — подтверждает это заключение с предельной очевидностью. Одной из бросающихся в глаза особенностей экономического развития Европы являлось то обстоятельство, что особо быстрый рост промышленности в XVII–XVIII вв. наблюдался на двух ее полюсах: на крайнем Западе, в раннебуржуазной Англии (а также во Франции, с ее уже развитым буржуазным укладом), и на востоке континента — в России, где, несмотря на господство феодального строя, отмечалось ускоренное развитие централизованной мануфактуры (хотя и основанной на крепостном труде).

Однако условия развития мануфактуры серьезно отличались в раннебуржуазных и феодальных странах. Хотя возможности одновременного существования феодализма и мануфактурного капитализма в рассматриваемый период оставались еще не исчерпанными на национальном, региональном и континентальном уровне, это отнюдь не исключало экономического соревнования между двумя различными социальными системами. В рамках отдельной страны оно проявлялось как взаимодействие и борьба между различными хозяйственными укладами. Это соревнование, хотя оно лишь в ограниченной мере было осознано современниками, велось в сфере экономики и политики и наложило определенный отпечаток на идеологию Века Просвещения.

Хронологический разрыв в складывания капиталистических отношений в различных странах и регионах способствовал тому, что развитие ряда стран, в частности Центральной Европы, приобретало черты застоя и упадка, преодолевавшегося позднее в результате воздействия общемирового развития.

Выравнивающую роль в экономическом взаимодействии регионов со столь различными общественными укладами играла, как уже отмечалось выше, внешняя торговля, в ходе которой складывался европейский и мировой рынок периода мануфактурного капитализма. Первые две трети XVIII в. были временем более быстрого развития внешней торговли по сравнению с развитием мануфактуры. Это, однако, не означало, что спрос на мануфактурные изделия постоянно обгонял предложение — в большинстве случаев дело обстояло как раз наоборот. Внешняя торговля обгоняла промышленность по темпам роста в очень большой мере благодаря увеличению ввоза колониальных продуктов в страны-метрополии и их последующего реэкспорта в другие государства. Росту спроса на промышленные изделия, помимо внутренних причин в каждой стране, мешали раздробление мирового рынка на отдельные части, каждая из которых монополизировалась определенной страной, а также неповоротливость самого производства, неразвитость кредитной системы; в сложившихся условиях концентрация капитала в торговле, как правило, по-прежнему обгоняла его концентрацию в промышленности. Капиталы верхушечных слоев буржуазии были заняты преимущественно вне промышленности — в торговле, банковском деле, не говоря уже о таких непроизводительных сферах, как откуп налогов, государственные займы, покупка государственных должностей.