И вот когда Юра думал, что этой беготне не будет конца, Полынь вывела его на окруженный топями небольшой островок. Больше всего он напоминал огромную, поросшую искореженными, молодыми осинами и ольхами болотную кочку. Присмотревшись, парень заметил, что это поросший мхами, рассыпающийся от старости и вечной сырости бетон. То тут, то там, из густых сплетений корней торчали ржавые, опасно заострившиеся обломки арматуры. Один не осторожный шаг, или неловкое движение и безрадостный исход, на ржавой железке был обеспечен.

Посреди островка стояло старое, со скрученным винтом стволом, дерево. Его густая, крона раскинулась в стороны, где нависая над темными, усеянными ряской водами, а где и вовсе утопала в болоте, обрастая колониями лишайника, грибов, и пучками темно зеленого мха.

На стволе тоже росли довольно странного вида грибы. И только осторожно пройдя по крошащемуся бетону ближе, Юра, понял, что никакие это не грибы. Это были вросшие в ствол человеческие кости.

Разрастаясь и вытягиваясь, дерево, растащило да смешало части человеческого скелета. Теперь берцовая кость торчала из ствола на уровне груди парня, а левая часть черепа, на половину погруженная в кору смотрела опустевшей глазницей с высоты не менее четырех метров.

— Странное дерево, — воздев голову и рассматривая пожелтевший череп, произнес Юра. — Как так кости вросли?

— Это не дерево, — ответила лесавка, возлагая руки на замшелую кору. — Это моя сестра. Ее звали Ольха. А эти кости принадлежат ее паре. Он был человеком.

— Что с ними случилось?

— Он состарился и пришел умирать сюда, на то место где впервые встретил Ольху. Она обняла его, на этом самом месте, и они встретили смерть. Молодая лесавка и одряхлевший воин, они умерли и стали единым целым. Теперь они все, что ты видишь вокруг, — обвела рукой топи Полынь.

— То есть, болото? — хмыкнул парень. — Это ждет нас с Осинкой? — качнул он, головой указывая на покачнувшееся от сильного порыва ветра дерево.

— Да, — помедлив с ответом, тихо ответила Полынь. — Когда ты состаришься, или погибнешь в бою, она примет смерть вместе с тобой, и Мать даст вам долгую жизнь в новом облике.

— Почему, — вздохнул горестно Юра, рассматривая дерево. — Почему она должна умирать? Ведь вы живете долго. Намного дольше людей.

— Ты не представляешь насколько долго, — с грустной улыбкой ответила Полынь. — И мы не должны, но умираем вместе с тем, с кем связаны навсегда. С возлюбленным.

Она посмотрела ему в глаза. Личико лесавки стало печальным, но даже в печали оно было красиво и притягательно как никогда. Юре показалось, что, еще секунда и Полынь потянется к нему с поцелуем. Ее поза, участившееся дыхание, и плеснувшая в него волна энергии, все выдавало ее желание. Но помедлив, она резко отвернулась.