— Это место силы, — тихо объяснила лесавка, обнимая ствол. — Делай как я. Да не стой же ты. Иван ждет. Он и так зол.

— Я не заметил, — удивился Юра, прижимаясь к мягкому мху, что покрывал собою львиную долю ствола.

— Мы для него обуза, — вздохнула она. — Мы его задерживаем. Но он это держит глубоко в себе. Поэтому давай пополним запас сил, и поскорей вернемся.

— Давай, — задумчиво ответил парень. — Но как?

— Расслабься, и повторяй за мной, слово в слово…

* * *

Порывшись в рюкзаке, мастер извлек из него очередной флакон колдовского зелья. Его янтарное свечение, притягивало взгляд, переливалось и искрилось за тонким стеклом. Иван замер отрешенно смотря на лежащий, на раскрытой ладони флакон. Его лицо все больше мрачнело. Цветные разводы сходящих синяков, стали выразительнее на хмуром лице, а серые глаза утратили блеск и замерли в одном положении. Он отстранился от мира и не слышал тихий разговор, устроивших помывку колдуний.

Решив использовать остановку по максимуму, они сбросили запыленную одежду, и, укрывшись от Ивана за бортом мотовоза стали смывать с себя пот, пыль и чужую кровь.

От холодного ветра смуглокожая Вера покрылась гусиной кожей, а белокожая, будто никогда не загоравшая Настя стала белее прежнего.

— Постираться бы, — вздохнула Вера, смотря на сложенную в сторонке, пыльную одежду.

— Ты что, совсем меня не слушаешь? — повысила голос Настя.

— Насть, — наливая воду из бадьи в ладони подруге, пыталась успокоить ее колдунья, — да обойдется все. Не дергайся ты так. Все будет хорошо.

— А если нет? — фыркнула девушка и с остервенением в который раз стала умываться. — Если я заразилась? Мало того, что на лицо, так брызги крови в рот попали. Ты понимаешь, — зло прошипела Настя, снова подставив сложенные ладони под холодную струю. — Это прямой путь к заражению.

— Ну, я не знаю, — вздохнула Вера, пытаясь найти утешающие слова. — Может это вовсе и не вирус. Митрофан ничего не обнаружил. А этот въедливый жук в своих изысканиях был педантичен и кропотлив. Он-то обязательно нашел бы причину, с его то лабораторией.

— А язвы? — растирая докрасна, лицо грубым полотенцем, пробубнила сквозь плотную ткань Настя. — Язвы у бешенных, это ведь признак инфекции. Что теперь делать? Я боюсь. Иван может… да что там, он обязательно решит, что я опасна. Возьмет, и вон из своего страшного дробовика отстрелит мне башку. — Она отняла от лица полотенце и полными страха глазами посмотрела на подругу. — Мне страшно, Вера.

— Иван не такой.

— Посмотри на него, — указала Настя на напряженную спину мастера. — О чем он так напряженно думает? Может он как раз сейчас решает: сразу меня застрелить, или подождать пока проявится зараза.