Снова грянул гром, мастера отбросило спиной на стену.

Подмастерье скривился и стал плеваться, утирая с лица, ошметки головы чудовища.

Послышалась ругань из-за турбины. Настя пыталась выковырять запутавшийся в волосах, внушительный кусок чужого черепа, после поскользнулась на разбросанной требухе и вспомнила все крепкие словца, которые только знала.

— Я один тут только так красиво ругаться не умею? — протянул подмастерье руку колдунье.

Сквозь оседающую пыль показались лесавка и пес. Полынь, запыхавшись, сидела на громиле, которому крепко досталось взрывом, разворотивши бочину до самых ребер. Гром с окровавленной пастью смотрел по сторонам, выискивая новую опасность. Лесавка вынула из груди поверженного врага клинок, и направилась к прислонившемуся к стене, охающему Ивану.

— Вот это отдача, — скрипел мастер, отмахнувшись от протянутой к плечу руки. — Погоди, дай отдышусь.

Он повел ушибленным отдачей плечом, пощупал ключицу, саднила она нещадно, но была цела.

— Что это было? — обратился к нему Юра.

— В суматохе, переключатель зацепил, — покачал шестистволом мастер. — Из всех стволов сразу грянул.

— Круто, — брезгливо отряхиваясь, подметил парень. — И жутко эффективно.

— А больно то как.

— Что жутко, то жутко, — кривилась Настя осматриваясь.

Коридор, по которому они пришли, переломился и просел. Сквозь пролом в него активно лилась вода, и шлепались комья грязи. Мигала лампа в уцелевшем, взятом в металлическую решетку плафоне над головой. Трещала и дымилась развороченная турбина. У ног колдуньи лежала половина тела, разорванная гранатой, обезглавленный бугай, широко раскинув руки, обнимал пол, а из — под убитого Полынью, вытекало море крови.

— Чего замерли? — повел плечом мастер. — Погнали шуметь дальше.

Дальнейший путь пролегал сквозь дикое смешение коридоров, кубических помещений с рабочими агрегатами, бездонных шахт и металлических ферм с мигающими, попискивающими и жужжащими приборами.

Гром уверенно вел их пыльными закоулками. Пару раз пришлось Ивану отбивать себе и без того ноющее плечо, укладывая подобных предыдущим громил. Дважды доводилось нелегкого пса поднимать на плечах, по вертикальным лестницам.

Несмотря на зелье, мастер устал, взмок, и уже с трудом переставлял ноги. Чешуйка на груди донимала все сильней, а организм просто вопил, что ему нужен срочный отдых.

— Привал, — вскоре сказал Иван, шлепнувшись седалищем на покрытый потрескавшейся плиткой пол.

Уставшие Юра и Настя с удовольствием последовали его примеру. Полынь, как и всегда, была бодра и свежа, что просто выводило из себя выбившуюся из сил колдунью. Гром по обычаю весь обратился вслух, дабы друзья не прошляпили новое нападение.