— Я хочу? — удивилась она. — То есть нормального Ивана вам не надо? Дело ваше, забирайте такого.

— Не мучай, прошу, — Марья, наконец, не сдержалась и опустилась на колени, по грязным щекам смывая пыль хлынул чистый, кристальный поток, — Отпусти его. Ты же можешь вернуть его прежнего? Чего ты хочешь? Я все сделаю, только верни мне прежнего Ваню.

Монстр, заскулил, глядя на рыдающую Марью и подался к ней.

— Иван! — позвала Настя, но монстр ее проигнорировал.

Он медленно, без резких движений встал перед той, за которой следовал все это время по пятам. Марья дрожа, с опаской протянула к его жуткой, клыкастой морде руку. Крепкая, покрытая мелкими бороздками чешуя холодила ее ладонь. Монстр, хрипя, опустил голову, а после и вовсе сел у ее ног.

— Ванечка, — разревелась она еще громче и бросилась ему на шею. — Что же ты невезучий то такой?

Боясь напугать и без того дрожащую, женщину, он застыл и старался даже не дышать. А Марья все крепче прижималась к безобразной твари, которой стал Иван. Слезы, стекая со щек, капали на чешую и продолжали свой путь по бороздкам и шипам, исчезая в щелях между ними. Она утерла нос и без страха поцеловала чешуйку на его морде.

Монстр тяжело вздохнул, чешуйка отвалилась со спины, затем другая и спустя миг она уже осыпалась со всего уменьшающегося тела.

— Ну блин, Иван, — недовольно ударила кулачком по подлокотнику Настя, наблюдая за тем как мастер принимает свой нормальный облик, — Поломал мне всю игру.

— Не верьте ей, — прохрипел обретший нормальный вид Иван.

Он сомкнул веки и обессиленно опустился на колени Марье. Она проверила его пульс, попробовала температуру, заглянула под веко. Юра снял куртку и укрыл наставника.

— С ним все в порядке? — обеспокоенно обратился он к Марье.

— Я не знаю. Кажется, да.

За спиной послышался щелчок затвора. Юра обернулся и удивленно замер. Полынь с суровым лицом нацелила автомат ему в лоб.

— На подмостки выходит новый персонаж, — возликовала колдунья, поудобнее умостилась в кресле и с интересом стала наблюдать немую сцену.

— Полынь, — воздел от удивления брови Юра, — ты чего?

— Я должна, — пуская слезы из полынных глаз, всхлипнула она. — Тебя, Ивана, Марью.

— Что? — опешил парень.

— Убить. Ради сестер. Я должна.

— Как это им поможет?