—

Но он так похож на лирика. Хотя… Одно другому не мешает. Вы только посмотрите! – воскликнула она. – Ваня всё-таки привёл свою Фею!

Действительно, к нам плавно приближалась дама, вокруг которой прыгал, что-то кричал, хлопал в ладоши Ванечка. Рядом, упруго и весело, шёл, оживлённо разговаривая с другим подростком, наш обычно молчаливый и задумчивый Илья. Я тихо сказал: – Павлик…

—

Откуда ты знаешь этого мальчика? – тотчас спросила мама.

—

Я знаю его собачку.

—

Но здесь нет никакой собачки!

—

Она очень маленькая, у него на руке, – ответила за меня неслышно подошедшая Ася.

На даме было льняное свободное платье, не стесняющее движений. Матерчатую шляпу с широкими полями, перевязанную узорчатой лентой, она слегка придерживала рукой. Нина Евгеньевна – «Фея» двигалась и смотрела вокруг – на детей, на нас – доброжелательно и спокойно, но за этой собранностью угадывалась интенсивная внутренняя работа, а также не только врождённая, но и привитая, отточенная впоследствии простота, очевидно, так необходимая ей и в жизни, и в работе. Вскоре я смог услышать и то, как она говорит: тихо, но отчётливо, всегда внимательно слушая собеседника и каким-то, только ей известным способом, чрезвычайно располагая его к доверительному общению in private . «Хорошее качество для практикующего психолога», – тогда подумал я.