Такая позиция по отношению к единству страны не устраивала многих аболиционистов. Сторонников сохранения Союза штатов возглавил Фредерик Дуглас (1817–1895). Он родился в рабстве в штате Мэриленд. В 20 лет бежал из неволи на Север, был выкуплен на свободу аболиционистами. Путем самообразования превратился в ведущего общественного деятеля страны, стал активным участником, а затем одним из руководителей политического аболиционизма[1432]. Он придерживался более гибкой позиции, нежели гаррисоновцы, и в отношении единства страны, и в отношении церкви. В декабре 1847 г. он выпустил первый номер своей газеты «Northern Star», сделав эпиграфом следующие слова: «Право не принадлежит расе, правда не зависит от цвета кожи, Бог — отец всех нас, и все мы — братья». С помощью английских аболиционистов ему удалось увеличить тираж своей газеты с 2 до 4 тыс. экз. В отличие от Гаррисона, он не считал, что надо ограничиваться только моральным осуждением рабства, и не отрицал возможности его насильственной отмены. Он писал в своей газете: «Борьба может быть моральной, или она может быть физической, или она может вестись в обеих формах… но это должна быть борьба»[1433]. Впоследствии он объединил свою газету с органом Партии свободы, издававшимся Дж. Смитом[1434]. Новая газета получила название «Frederick Douglass’ Paper». На ее страницах Дуглас стал доказывать, что Конституция США не является рабовладельческим документом и может быть использована для борьбы против рабства. Надо добиваться, чтобы свободы и права, записанные в Билле о правах, распространялись не только на белых, но и на черных. Лозунгу Гаррисона «Никакого союза с рабовладельцами» Дуглас противопоставил свой: «Никакого союза с рабовладением». Он был категорически против раскола страны и сецессии Севера. Это означало, что рабство не будет уничтожено на Юге, а сохранится там на многие годы. Позиция Гаррисона ведет не к уничтожению рабства, а к его сохранению. Дуглас иронизировал, что расторгнуть Союз с целью освободить рабов так же мудро, как поджечь город, чтобы изгнать из него воров[1435].

Большое значение имели публичные выступления. Одна из самых ярких речей Дугласа — «Чем является 4 июля для раба?» (1852). В ней он оценивает день Независимости как первый и великий факт национальной истории, в то же время чуждый для рабов. «Америка лицемерна по отношению к своему прошлому, — заявляет он, — лицемерна по отношению к настоящему и торжественно присягает на лицемерие в будущем. Стоя рядом с Богом, с распятым и кровоточащим рабом, я во имя поруганной человечности, во имя скованной свободы, во имя Конституции и Библии, находящихся в пренебрежении и сегодня попираемых, осмелюсь поставить под сомнение и заклеймить со всей резкостью, на какую я способен, все, что служит увековечиванию рабства — величайшего греха и позора Америки»[1436].