С. II. «Юзифович М. Предисловие. Из актов 1-го нашего тома оказывается, что рядом с народным казачеством существовали еще козаки другого рода, именно: та вольница, которую набирали паны для своих личных целей и вожди которой самозванно именовались тоже полковниками и даже гетманами. Эта вольница, не имея ничего общего с народным козачеством, нередко однакож общего с народным козачеством, нередко однакож смешаваясь с ним, набрасывая на него чужую тень и внося путаницу в исторические представления и в оценку событий».

Антонович В. Содержание актов о козаках на правой стороне Днепра (1679–1716)

С. 1–4. «В 1667 году был заключен Андруссовский договор, по которому Россия отказывалась в пользу Польши от западной половины Украины. Панический страх объял жителей Малороссии, когда дошли к них первые, неясные и преувеличенные слухи об Андруссовских статьях, «о таковом всем козакам неполезном Андруссовском торгу[150]: распространилась молва, что Россия порешила уничтожить козачество и возвратить целиком Украину Польше «и встали шатости на Украине»[151]; «вся старейшина и посполитый народ зело страхом смущении розумели, же нужно было восстали внутреним и явственим в народе возмущениям»[152]. Но вскоре истина выяснилась, – пожертвована была только правая сторона Днепра. Тем в большее уныние пришли козаки и посполитые люди, населявшие эту пожертвованную половину; их кровопролитные, полувековые восстания, исполненные самоотвержения войны, перенесенные бедствия, все испытанное двумя поколениями горе – оказывалось бесплодным: в землю их опять наедут ненавистные паны и станут обращать в хлопов народ, свыкшийся уже с мыслью о свободе; наедут еще более ненавистные ксендзы, латынские и униатские, и станут опять насильно обращать в унию и в католичество, отбирать церкви, изгонять духовенство. Народ Южнорусский знал по долголетнему опыту Поляков, он чувствовал, что те статьи договора, которые обеспечивали свободу личную и свободу вероисповедания, не будут ими сохранены на деле и что, кроме гнета, испытанного прежде, придется вынести все бремя мести за продолжительные восстания и войны. Поляки сами предупредили возможность всякого в этом отношении сомнения. Еще до получения известия о заключении договора, в Украину явился с отрядом польского войска один из самых свирепых польских военачальников, региментарь Маховский, и стал огнем и мечем, разорять Брацлавщину, под предлогом приведения жителей в повиновение Речи Посполитой. Народу нельзя было примириться с мыслью о возврате к Польше, между тем другого исхода не представлялось: Россия отказывалась по Андруссовскому договору от покровительства над западною половиною Украины, следовательно на ее помощь; по крайней мере в течение известного времени, нельзя было рассчитывать. В ответ на жалобы, бояре, по повелению Алексея Михайловича, писали козакам: «чтобы они, для блага Украины, по Андруссовскому постановлению находились в верном подданстве короля Польского»[153]. – Собственные силы оказались недостаточными для борьбы с Поляками при Хмельницком, тогда, когда вся Украина действовала за одно, тем более не возможно было положиться на них теперь, когда вся тяжесть борьбы ложилась на одну только половину, более всего пострадавшую и обезлюдевшую в течение предшествовавших войн; между тем все желания народа устремлялись к тому, чтобы, не смотря на Андруссовский договор, не отделяться от восточной Украины, которая должна была оставаться под покровительством России. Вскоре явилась возможность обойти договор, согласно правилам тогдашней дипломатии. В 1667 году был освобожден из польского плена человек весьма даровитый и весьма популярный в Южной Руси – митрополит Иосиф Нелюбович-Тукальский; возвратившись в Украину, он поселился в Чигрине, сблизился с гетманом Дорошенком, тогдашним представителем западной Украины и стал руководить всеми его действиями[154]. Повинуясь вероятно внушениям Тукальского, Дорошенко стал оттягивать, под всевозможными предлогами, переговоры с Поляками, отправившими в Острог коммисаров для постановления условий, на которых западная Украина должна была поступить в польское владение, и между тем завел деятельные сношения с Турцией. Он предложил Султану подчинить ему Украину, как вассальную область, под условием, что Турки помогут козакам отбиться от Поляков. Предложения его были приняты благосклонно в Константинополе. Конечно, рассчитывать на прочную связь с Турцией было невозможно. Хорошо известные козакам отношения Турции к вассальным государствам – Молдавии и Валахии, не предвещали ничего доброго для Украины: продажа с публичного торгу господарских мест, полная зависимость участи и жизни господарей от каприза султана и его визирей и от положения партий, волновавших сераль, открытое поле для интриг, подкупов и доносов, вечное соискательство власти со стороны претендентов, добивавшихся ее в Константинополе за деньги, постоянное вмешательство Турок во внутреннее управление страною, присутствие турецких пашей и гарнизонов в румынских крепостях, произвольное взимание дани и поборов, наконец ежегодное почти требование вооруженного контингента в помощь Туркам, во время военных их действий против христианских государств, – вот картина, представлявшаяся козакам в придунайских княжествах, как образец вассальных отношений к Порте. Если обратить притом внимание на вековую вражду к Туркам, развившуюся во всей массе южнорусского народа, как вследствие религиозного отвращения к мусульманам, так и вследствие продолжительных враждебных соседских отношений, то ясна была на первый взгляд полная невозможность установления правильной, продолжительной связи Украины с Турцией. Но подчинение Турции представляло временную выгоду, которою необходимо было воспользоваться, за неимением другого исхода в том положении, в какое стала западная Украина вследствие Андруссовского договора. Выгода эта именно и состояла в возможности обойти этот договор: если Турки отстоят Украину и принудят Поляков отказаться от нее формально по договору, то возможность присоединения к России восстановится: Россия отказалась от Украины, в пользу Польши, но она не связана никаким условием по отношению к Турции. Естественное отвращение народа в Туркам и враждебные отношения к ним России должны были ручаться за счастливый исход этой комбинации. Действительно, дальнейшие события оправдали вероятность подобного предположения, хотя и пришлось заплатить слишком дорогою ценою за его осуществление».