План охоты претерпел изменения — Бликс тоже должен был участвовать как помощник Дениса. Одну большую охоту разделили на несколько этапов, решив начать с похода в Уганду. А затем наметили несколько вылазок на озеро Танганьика.

Предполагалось, что Коки также примет участие в мероприятиях, как супруга Бликса и хозяйка сафари. В ее обязанности входило побеспокоиться о том, чтобы к концу дня была готова горячая вода для ванны, а доктор Терви «выписал по телеграфу рецепт» на достаточное количество джина. Карен отстранили от участия, и, как я скоро узнала, она очень злилась по этому поводу.

Кульминацией вечера стало исполнение кикуйской нгомы, — танца дракона. Это оказалось самое большое представление подобного рода, какое я только видела. Несколько тысяч танцоров собрали из всех окрестных племен. Общими усилиями они показали принцам действо, которое, без сомнения, они не забудут никогда в жизни. В центре разложили огромный костер — он вспыхнул до небес. Вокруг разложили еще несколько костров поменьше. Мерцая, они напоминали сверкающие спицы вокруг огромной втулки. Стук барабанов, то нарастал до драматического надрыва, то становился тише, в то время как танцоры и танцовщицы синхронно совершали установленные веками движения, настолько древние и многозначные, что их трудно объяснить словами.

Наблюдая за представлением, я все время вспоминала ритуальные нгомы, которые я видела в детстве. Мы с Киби тайком пробирались к месту представления и сидели до рассвета, глядя на танцующих, — ритмичные движения завораживали нас и в то же время будили в нас чувства, для которых мы в ту пору пока не знали названия. С тех пор прошло много времени — я здорово изменилась, с меня не раз живьем содрали кожу и натянули снова. Но все равно в этот миг я бы узнала Лаквет, появись она в бликах огня в этот момент. Вопрос лишь в том, узнала бы она меня.

На веранде Карен повесила два мерцающих сигнальных фонаря — такие используют моряки на кораблях. Когда-то она привезла их из Дании для Беркли, после его смерти они вернулись к ней. Пока шло танцевальное действо, Денис стоял под одним из них, наблюдая издалека — упершись одной ногой в стену и прислонившись плечом к голубоватому столбу колодца.

Мэнсфилд находился в общей группе. Они словно противостояли друг другу — два противоположных взгляда на жизнь, два совершенно непохожих мира. Я невольно поймала себя на мысли, что, сложись судьба по-иному, Денис мог бы стать моим супругом, и ребенок, которого я носила под сердцем, мог быть его ребенком. Случись так, я бы совсем по-другому относилась и к своему состоянию. Я бы ощущала счастливое волнение, предвкушая появление малыша, а не ожидала бы будущее в тоске и тревоге. Однако все безвозвратно ушло, все умерло. И даже если в глубине души во мне еще жило нестерпимое желание любви, жажда оторвать Дениса от Карен, неутолимая тяга к нему — какое все это имело значение? Ничего этого уже не могло случиться. Оторвав взгляд от обоих мужчин, я снова взглянула на костер. Языки пламени вздымались высоко, отбрасывая золотые, розовые, голубоватые блики. Яркие искры вспыхивали и дождем осыпались на траву — точно пепел потухших звезд, подумала я.