А еще Ван Гог много пил. Он не отказывался даже от самого дешевого вина, хотя любимым напитком художника все же был абсент. Есть мнение, что некоторые картины были написаны Винсентом под влиянием галлюцинаций, вызванных «зеленой феей». Он мог голодать по несколько дней, однако деньги на краски, холсты и алкоголь Винсент находил всегда.

Грани безумного

После приступа, во время которого Ван Гог отрезал себе мочку уха, его перевезли в психиатрическую лечебницу. Ему был поставлен диагноз «эпилепсия височных долей». В дальнейшем его лечили именно от этой болезни, хотя существует множество мнений и гипотез относительно того, чем в действительности вызывались эти приступы: от биполярного расстройства до порфирии.

Впрочем, нельзя сказать, что диагноз был поставлен Ван Гогу безосновательно. Вопреки распространенному мнению, эпилепсия – это не только «падучая» с судорожными припадками и пеной изо рта. Эпилепсия – это еще и расстройства сознания, слабоумие и психозы, которые могут проявляться в самых разных формах, в том числе в виде страха, агрессивности, тоски, бреда и галлюцинаций.

Диагностика заболеваний, в том числе и психических, в конце XIX века оставляла желать лучшего, а средств для качественного лечения просто не было. Даже диагностированную эпилепсию лечили по большей части теплыми ваннами и предписанием соблюдать покой. Но Винсент привык доводить себя работой до изнеможения, постоянно пребывая в нервном возбуждении. А это вызывало лишь новые и новые приступы. Как бы то ни было, многие из своих лучших полотен Винсент создал именно в «безумный» период.

Доктор-ценитель

Поль Гаше обладал прекрасным художественным вкусом и отличным «нюхом» на хорошие картины. Впервые поднявшись в крошечную мансарду Винсента, которую тот снимал в Овер-сюр-Уаз, и увидев его работы, доктор понял, что перед ним настоящий гений, пусть и совершенно безумный. Гаше уверяет Ван Гога, что возобновление его припадков крайне маловероятно, и дает художнику совет работать смело и много. Довольно странная рекомендация человеку, который раньше работой доводил себя до крайней степени истощения. Но это было именно то, что хотелось бы услышать Винсенту. Он все с тем же юношеским пылом отдается работе и новой дружбе, по обыкновению безоглядно влюбляясь в человека, относящегося к нему с интересом и добротой. Всего на пару месяцев доктор Гаше стал для Ван Гога одновременно и другом, и отцом.

Но, несмотря на добрые отношения со своим врачом, в одном из последних писем к Тео Винсент пишет: «Я думаю, мы никоим образом не можем рассчитывать на доктора Гаше. Во-первых, он болен еще сильнее, чем я, или, скажем, так же, как я. А когда слепой ведет слепого, разве они оба не упадут в яму?»