Если предположение о том, что назначение Левенсона на работу в Италию было опалой или мерой предосторожности, верно, то получение ордена Красного Знамени могло означать прощение. Именно из Италии из советского торгпредства Левенсон попал в кресло председателя Правления Торгсина. Там он проработал немногим более года, до закрытия этого торгового предприятия. С отступлением голода председатель Торгсина Левенсон энергично искал новые источники валюты, в числе которых были продажа квартир, дач, путевок на курорты и билетов в театр, но покупательский спрос неумолимо падал. Торгсин не мог конкурировать с открывавшимися повсюду новыми магазинами, где ассортимент был не хуже торгсиновского, а продавали не на золото, а на простые рубли. Несмотря на все усилия, Торгсин становился убыточным. Да и свою роль он уже выполнил, основательно опустошив народную кубышку. В конце 1934 года «в верхах» пошли разговоры о ликвидации Торгсина. В течение 1935 года его торговля сворачивалась – магазины закрывали, товары передавали в обычную торговую сеть. С закрытием Торгсина последовало новое и последнее служебное назначение Михаила Левенсона. В январе 1936 года он стал заместителем Израиля Яковлевича Вейцера, народного комиссара внутренней торговли СССР[1204].
С началом массовых репрессий в СССР судьба Левенсона, учитывая его социальное происхождение, длительное эсеровское прошлое, относительно высокий государственный пост и особенно публичные выступления в поддержку Троцкого и Зиновьева, была решена. К тому же он и не пытался скрыть свое участие в оппозиции и указал факт троцкистского выступления девятилетней давности во время обмена партдокументов в июне 1936 года, то есть всего за два месяца до судебного процесса над так называемым «троцкистско-зиновьевским террористическим центром». По этому сфабрикованному НКВД делу были расстреляны крупные деятели партии большевиков.
Регистрационный бланк члена ВКП(б) Михаила Левенсона заканчивается рукописной пометкой: «п/д (партийные документы. –