— Это старость, — сказал Аксель. — Второе детство. Без глаз без зубов без вкуса без всего. Хныкать, блевать и дергать за одеяло.

— Нет, — сказал Пирс. — Или не совсем.

— Ты можешь сказать, сынок, — с огромным сожалением сказал Аксель. — Можешь сказать мне это. Не бойся.

— Ну, — сказал Пирс. — Если старость означает болезнь Альцгеймера, то скорее всего у тебя ее нет.

— А. — Его это, кажется, не успокоило.

— Есть и другие варианты. У тебя могут быть тельца Леви.

— Что?

— Тельца Леви. Это форма повреждения мозга или болезнь. — То, что доктор назвала «деменцией с тельцами Леви». — «Тельца» — это всякие разные отложения в мозгу.

— Помогите мне, доктор, я забрал тельца у Леви, — сказал Аксель. — А он забрал мои. — Он наигранно засмеялся бодрым смехом.

— В любом случае, это не Альцгеймер. Хотя, наверно, доктор Альцгеймер и доктор Леви знают друг друга. Закадычные друзья[642].

— И, — спросил Аксель, — какой прогноз?

— Ну. Если у тебя действительно эти тельца, тех штучек, что у тебя уже были, станет больше. Галлюцинации. Лунатизм. Реалистичные сновидения. Паранойя.

Аксель заметно содрогнулся, вздох, полный жалости к самому себе. И Пирс на мгновение вспомнил Бруклин.

— Галлюцинаций у меня еще нет, — сказал Аксель. — Так, приходят всякие. Но они настоящие. Совершенно настоящие.

— Девочки, — негромко сказал Пирс, — хотят, чтобы ты опять рассказал им, как тебя сбил поезд.

Большая седая голова Акселя повернулась к нему, глаза полны обиды.

— Поезд?

— Они говорят, ты рассказал... А, не бери в голову.

День понемногу разгорался.